"«Чиж» и «Еж»"
В издательстве «НЛО» вышла монография известного финского литературоведа Бена Хеллмана «Сказка и быль. История русской детской литературы», посвященная четырехсотлетней истории русской литературы для детей и юношества от самого ее зарождения в конце XVI века до наших дней.
«Селедка» с разрешения издательства публикует отрывок.
«Селедка» с разрешения издательства публикует отрывок.
В 1924 году у «Радуги» появился серьезный конкурент в виде государственного издательства «Госиздат» (ГИЗ), в котором был собственный отдел детской и юношеской литературы – «Детгиз». Маршак стал литературным редактором его Ленинградского отделения. «Радуга» была постепенно вытеснена из издательского дела, и ведущие детские писатели перешли в «Детгиз». Высокое качество публикаций не исчезло. Возникла новая проза для молодежи и новые имена: Бианки, Житков, Л. Пантелеев, Аркадий Гайдар и Алексей Толстой. «Детгиз» стал домом так называемым «обэриутам» – одной из самых своеобразных групп тогдашней советской детской литературы.
Группа ОБЭРИУ основана молодыми поэтами-авангардистами Даниилом Хармсом и Александром Введенским. Вместе с поэтом Николаем Заболоцким они составляли ядро группы. Другие писатели, в том числе Евгений Шварц, Юрий Владимиров и Николай Олейников, дружили с обэриутами и поддерживали их литературную программу. Маршак, заметив исключительный талант обэриутов, предложил им попробовать себя в детской литературе: «Но мне показалось, эти люди могут внести причуду в детскую поэзию, ту причуду в считалках, в повторах и припевах, которой так богат детский фольклор во всем мире». Маршак сумел обеспечить им стабильный заработок в детском отделе «Госиздата».
Обэриуты и их друзья не сыграли бы столь важной роли в детской литературе, не случись в тот момент перемен по отношению к детским журналам. В 1925 году под давлением марксистских критиков и учителей закрылся «Новый Робинзон», но были основаны два его превосходных преемника: «Еж» (1928–1935) и «Чиж» (1930–1941). Редакционная коллегия обоих журналов располагалась на пятом этаже дома Зингера на Невском проспекте. Эти два детских журнала прославились высокими литературными и художественными стандартами. К ним перешла практически вся группа «Нового Робинзона», но именно коллективные редакторские усилия и неоценимый личный вклад Хармса и его друзей обеспечили высокое качество материалов «Ежа» и «Чижа».
Время независимых публикаций безвозвратно прошло, и официально «Чиж» и «Еж» были органами движения молодых коммунистов – Всесоюзной пионерской организации. «Еж» предназначался для тех, кому исполнилось одиннадцать–тринадцать лет, а читатели «Чижа» были моложе и включали даже дошкольников. «Еж» отводил значительное место познавательным материалам. Советские пионеры писали о своих занятиях, из-за границы приходили сведения о росте детского международного коммунистического движения. Читатель из Монголии рассказывал, где и когда он в первый раз услышал имя Ленина. В 1930-х годах темой многочисленных публикаций стал международный пионерский лагерь, куда собирались дети со всего мира: летние каникулы сочетались с идеологическим воспитанием. Одной из актуальных задач было помочь скаутам избавиться от веры в Бога. В 1931 году «Чиж» рассказал об американском мальчике Гарри Айзмане, которого, как говорилось, осудили на три года тюрьмы за то, что он занимался подрывной коммунистической деятельностью и подстрекательством к выступлениям против бойскаутов в Нью-Йорке. В результате волны протестов Гарри освободили, и теперь он счастливо жил в Москве. В конце 1934-го – начале 1935 года, после убийства ленинградского политического деятеля Сергея Кирова, траур в журнале растянулся на несколько номеров. «Чиж» продолжал традицию дореволюционных журналов, собирая пожертвования у читателей. Целевой группой были дети, томившиеся под ярмом капитализма. В 1936 году маленькая Маша прислала 3 рубля 38 копеек для передачи испанским рабочим. Журнал никогда не забывал отметить годовщину образования Красной Армии, и Ленин, а с 1933 года и Сталин постоянно прославлялись на его страницах.
Как и в его предшественнике, «Новом Робинзоне», в «Еже» печатались научная и техническая колонки, знакомящие детей с новейшими достижениями техники. «Чиж», в свою очередь, учил, как наливать молоко в стакан, как делать игрушки из картофелин и спичек, как клеить воздушного змея. Когда в 1935 году рождественская елка была реабилитирована и превратилась в новогоднюю, в «Чиже» появились советы читателям по изготовлению елочных украшений в советском духе.
Что в первую очередь характеризовало и «Еж», и «Чиж», так это литературный профессионализм. Большинство публикуемых материалов свидетельствует о глубоком понимании детского мышления. В журналах, о чем бы они ни писали, хватало юмора и фантазии, а своеобразные художественные решения превращали каждую страницу в приключение. Игра слов начиналась уже с названий журналов.
«Еж» расшифровывался как «Ежемесячный журнал», а «Чиж» – как «Чрезвычайно интересный журнал». Юмор был главной особенностью творчества обэриутов. В «Кружке умных ребят», который вел Олейников, печатались загадки, задачки и головоломки. Хармс писал под несколькими псевдонимами, иногда даже не подписывал свои материалы. На замысловатые вопросы детей он отвечал под видом профессора Трубочкина. До середины 1930-х годов журнал не печатал переводов, позже на страницах «Чижа» стали иногда появляться сказки братьев Гримм и Ханса Кристиана Андерсена.
Максимальный тираж «Нового Робинзона» достигал чуть более 16 тысяч, тогда как количество подписчиков и покупателей «Ежа» и «Чижа» перевалило за 100 тысяч.
Группа ОБЭРИУ основана молодыми поэтами-авангардистами Даниилом Хармсом и Александром Введенским. Вместе с поэтом Николаем Заболоцким они составляли ядро группы. Другие писатели, в том числе Евгений Шварц, Юрий Владимиров и Николай Олейников, дружили с обэриутами и поддерживали их литературную программу. Маршак, заметив исключительный талант обэриутов, предложил им попробовать себя в детской литературе: «Но мне показалось, эти люди могут внести причуду в детскую поэзию, ту причуду в считалках, в повторах и припевах, которой так богат детский фольклор во всем мире». Маршак сумел обеспечить им стабильный заработок в детском отделе «Госиздата».
Обэриуты и их друзья не сыграли бы столь важной роли в детской литературе, не случись в тот момент перемен по отношению к детским журналам. В 1925 году под давлением марксистских критиков и учителей закрылся «Новый Робинзон», но были основаны два его превосходных преемника: «Еж» (1928–1935) и «Чиж» (1930–1941). Редакционная коллегия обоих журналов располагалась на пятом этаже дома Зингера на Невском проспекте. Эти два детских журнала прославились высокими литературными и художественными стандартами. К ним перешла практически вся группа «Нового Робинзона», но именно коллективные редакторские усилия и неоценимый личный вклад Хармса и его друзей обеспечили высокое качество материалов «Ежа» и «Чижа».
Время независимых публикаций безвозвратно прошло, и официально «Чиж» и «Еж» были органами движения молодых коммунистов – Всесоюзной пионерской организации. «Еж» предназначался для тех, кому исполнилось одиннадцать–тринадцать лет, а читатели «Чижа» были моложе и включали даже дошкольников. «Еж» отводил значительное место познавательным материалам. Советские пионеры писали о своих занятиях, из-за границы приходили сведения о росте детского международного коммунистического движения. Читатель из Монголии рассказывал, где и когда он в первый раз услышал имя Ленина. В 1930-х годах темой многочисленных публикаций стал международный пионерский лагерь, куда собирались дети со всего мира: летние каникулы сочетались с идеологическим воспитанием. Одной из актуальных задач было помочь скаутам избавиться от веры в Бога. В 1931 году «Чиж» рассказал об американском мальчике Гарри Айзмане, которого, как говорилось, осудили на три года тюрьмы за то, что он занимался подрывной коммунистической деятельностью и подстрекательством к выступлениям против бойскаутов в Нью-Йорке. В результате волны протестов Гарри освободили, и теперь он счастливо жил в Москве. В конце 1934-го – начале 1935 года, после убийства ленинградского политического деятеля Сергея Кирова, траур в журнале растянулся на несколько номеров. «Чиж» продолжал традицию дореволюционных журналов, собирая пожертвования у читателей. Целевой группой были дети, томившиеся под ярмом капитализма. В 1936 году маленькая Маша прислала 3 рубля 38 копеек для передачи испанским рабочим. Журнал никогда не забывал отметить годовщину образования Красной Армии, и Ленин, а с 1933 года и Сталин постоянно прославлялись на его страницах.
Как и в его предшественнике, «Новом Робинзоне», в «Еже» печатались научная и техническая колонки, знакомящие детей с новейшими достижениями техники. «Чиж», в свою очередь, учил, как наливать молоко в стакан, как делать игрушки из картофелин и спичек, как клеить воздушного змея. Когда в 1935 году рождественская елка была реабилитирована и превратилась в новогоднюю, в «Чиже» появились советы читателям по изготовлению елочных украшений в советском духе.
Что в первую очередь характеризовало и «Еж», и «Чиж», так это литературный профессионализм. Большинство публикуемых материалов свидетельствует о глубоком понимании детского мышления. В журналах, о чем бы они ни писали, хватало юмора и фантазии, а своеобразные художественные решения превращали каждую страницу в приключение. Игра слов начиналась уже с названий журналов.
«Еж» расшифровывался как «Ежемесячный журнал», а «Чиж» – как «Чрезвычайно интересный журнал». Юмор был главной особенностью творчества обэриутов. В «Кружке умных ребят», который вел Олейников, печатались загадки, задачки и головоломки. Хармс писал под несколькими псевдонимами, иногда даже не подписывал свои материалы. На замысловатые вопросы детей он отвечал под видом профессора Трубочкина. До середины 1930-х годов журнал не печатал переводов, позже на страницах «Чижа» стали иногда появляться сказки братьев Гримм и Ханса Кристиана Андерсена.
Максимальный тираж «Нового Робинзона» достигал чуть более 16 тысяч, тогда как количество подписчиков и покупателей «Ежа» и «Чижа» перевалило за 100 тысяч.
