"Мода 90-х на подиуме: искусство почти даром"

Как ни странно, но город, который лишь недавно превратился из Горького в Нижний Новгород, знал, что такое высокая мода, возможно, лучше, чем сейчас. Первые модельные агентства, популярный модный фестиваль «Золотой подиум» с участием множества дизайнеров, конкурсы «Смирнофф-дизайн» и «Русский силуэт» – в 90-е годы Нижний просто захлестнуло модной волной. Журналист Валентина Переведенцева расспросила очевидцев, как это было, и попыталась выяснить, почему нижегородской моды как таковой теперь нет
Время WOW
Максим Засыпкин,
дизайнер и модельер:
– Как в 90-е годы можно было стать модным дизайнером? Случайно. Мода моего детства – это одежда обычного советского ребенка: донашивание одежды за братьями, какие-то вещи из уцененки (не путать с комиссионкой, где можно было купить импортные шмотки). Три одинаковых клетчатых пальто разного размера, купленных на вырост, которые я и носил, пока рос, – видеть их уже не мог! Но моя мама считала, что главное – «сыты, чисто одеты, домашним уютом обставлены». Всё остальное, по ее мнению, было не так уж и важно.

Однажды Марина Альбертовна, любимая учительница рисования, рассказала, что один ученик из другой школы выучился шить и теперь одевает себя сам по модным журналам. Это перевернуло мое сознание. Когда у нас начались уроки труда, то и с токарным станком все у меня получалось отлично, но я видел, как девочки учатся шить, и это стало навязчивой идеей.

В 1992 году я поступил в швейный лицей на специальность «Портной верхней мужской одежды». На втором курсе у нас сменилась мастер и невзлюбила меня – до сих пор не понимаю, за что: ругала, что шью левой рукой, и прогоняла в театральный – все равно, мол, не будешь работать по специальности. Но я хотел не столько профессию получить, сколько научиться себя же одевать.

В июне 1994 года, после второго курса, команду КВН нашего лицея отправили в студенческий лагерь в Анапу как победителей. Отдыхали там ребята со всей страны. Однажды руководство объявило, что от каждого города требуется самодеятельный номер. Все в основном пели-танцевали-юморили, а меня осенила идея сделать коллекцию, ведь мы все-таки швейники. Наш руководитель тогда поддержала мою идею и тем самым, как я считаю, открыла мне дорогу в будущее. С идеей и эскизами коллекции, которую назвал «Бумажная леди», я пришел в профком. Идею поддержали и распорядились выдать мне пачку хороших плотных ватманов, новых хрустящих простыней и клей ПВА. Оставшиеся две недели до конца смены мы с девчонками трудились и на прощальном вечере произвели фурор. Коллекцию даже решили оставить для музея лагеря. А по возвращении в Нижний руководство нашего лицея распорядилось ее повторить – и я это сделал с еще более сложными моделями и элементами. Это стало зарождением моего Театра параллельной моды, который возник в 1995-м.

Мы шили немыслимые костюмы и ездили с ними по дискотекам и ночным клубам. Это было ново и необычно, нам даже платили – хватало, чтобы повеселиться в том же клубе и на такси домой доехать. Не было средств на дорогие ткани, да и с самими тканями были большие проблемы. В ход шли занавески, пленка для мульчирования, тельняшки, которые я разыскивал по всем военторгам. Еще до того, как возник «Золотой подиум», в ресторации «Охотник» в парке Пушкина проходили закрытые вечера с презентацией модельеров. Зал был битком – людям хотелось зрелищ. А для меня как дизайнера было важно присутствие среди зрителей тех, кто торговал одеждой. Там меня заметили владельцы магазинов «Большая мода» и молодежной одежды «Хэллоу», с их подачи мои вещи стали продаваться.

Это сейчас мода превратилась в фастфуд, а линии кутюр вообще как таковой не существует. А тогда кутюр правил балом, никто еще не слышал ни про какой кэжуал, и дизайнеры самовыражались так же, как художники, пишущие картины. На улицах царил сплошной унисекс – короткие стрижки, одинаковые джинсы, серое и черное.

Потом, когда Келвин Кляйн открыл миру Кейт Мосс в образе «героинового шика», макияж панды обрел романтичное название «смоки айс», а в моду вошли приглушенные, запыленные цвета. На фоне этого здорово выделялись люди-фрики в ярких «Мартинсах», х/б сарафанах, с какими-то цветными косичками.

Это было очень драйвовое время: у нас ничего не было – и вдруг железный занавес рухнул, Горький стал открытым, появилось то, что до этого мы могли видеть только по телевизору. Сейчас, конечно, то, что тогда было вау, стало нормой жизни.
90-е – не лихие, а потрясающие  

Дмитрий Гительсон,
в 90-е – телевизионный продюсер
и создатель программы «Мотылек»:
– Я не считаю 90-е годы темными, криминальными и лихими. Для Нижнего Новгорода это было безумно интересное креативное время, и у меня есть масса документальных тому подтверждений, в том числе фото- и видеоархив, который говорит сам за себя. И ниже-городский модный взрыв девяностых – это аргумент в пользу эпохи.

Конечно, еще в советские годы в нашем городе существовал прекрасный Доммоделей, но он жил своей закрытой жизнью. И вдруг в 1995–1996 годах по-явились новые самоуверенные люди, мечтающие делать в Нижнем модную индустрию, которой никогда здесь небыло: коллекции одежды, дизайнерские студии, модельные агентства, фестивали моды. Только представьте: в конце 90-х в Нижнем проходило три ежегодных фестиваля моды, работало несколько десятков интересных модельеров, ателье, фабрик, домов моды. Это сейчас, если вы выйдете на улицуи попросите назвать нижегородских дизайнеров, то люди вспомнят разве что Максима Засыпкина, может быть, назовут Павла Рябинина. А тогда на подиумы вышло целое поколение талантливых дизайнеров, и мы все, кто работал в медиа, считали своим долгом пропагандировать модное движение, чтобы нижегородцы этих людей знали и гордились ими. Центрами жизни были модные показы и, конечно, конкурсы дизайнеров одежды.Сначала появился фестиваль «Золотой подиум» Лены Кораблевой, затем конкурс «Смирнофф-дизайн» и «Платье года», которые продюсировало наше агентство «Алфавит». Телевизионная программа «Мотылек», которую мы делали в те годы, считала своей миссией освещать события культурной, модной, светской и ночной жизни Нижнего Новгорода – причем даже в клубах тогда были не банальные вечеринки, а продуманные мероприятия со сценарием и режиссерскими постановками. И еще это были очень красивые люди – посмотрите на их лица.

Конечно, Елена Кораблева и ее «Золотой подиум» сыграли в этой истории одну из главных ролей. Можно, конечно, считать случайностью, что мода в Нижнем Новгороде закончилась в начале 2000-х, когда Лена уехала в Санкт-Петербург, но мне кажется, что это хороший ответ на вопрос о роли личности в истории. Модельные агентства остались, дизайнеры продолжали открывать ателье, а вот моды как тренда, как движения, как культурного явления уже нет.

Я считаю, что шанс у нижегородской моды был. Если бы кто-то из руководства города или области в то время посчитал, что развитие этой отрасли перспективно для Нижнего и сделал ставку на моду и легкую промышленность, то, возможно, мы не попали бы в тот творческий застой, в котором находимся сейчас.
Творчество даром  
Елена Иванова (Кораблева),
основательница модельного агентства «АСС», организатор конкурса «Золотой подиум»:
– В начале 90-х в Нижнем Новгороде было затишье после распада Дома моделей и кризиса в стране. Но вот пришел молодой губернатор Немцов, и активность появилась во всех сферах: радио, телевидение, молодежное движение, реклама. Неожиданно быстро собрался актив организаторов фестиваля моды – я была одной из многих. Правда, в процессе у всех оказались свои дела – осталась одна я и Михаил Мирный с молодежной организацией «АСМ». О трудностях мы тогда не думали – просто делали все, что возможно, чтобы было интересно и близко к мировым тенденциям.

На первый «Золотой подиум» пришли в основном студенты и городские активисты. Потом билеты продавались как на шоу, и приходили все: кто на красивую одежду посмотреть, кто –на девушек.

Со временем благодаря конкурсу выросло много ярких дизайнеров, нашлись фотографы, рекламные агентства и другие компании, заинтересованные в развитии. Многие дизайнеры хорошо продавались, но, к сожалению, не смогли перейти на более массовое производство либо сразу уехали в Москву.

Трудности наст упили позже, когда в плане организации конкурса и затрат на него мы реально подросли до мирового уровня: модели, звук, свет, дизайн, постановка, оформление… А дизайнеры так и не были готовы платить за участие, оставаясь по-прежнему маленькими ателье.

Конечно, я бы придумала, как решить и эту проблему, но в связи с переездом моей семьи в Санкт-Петербург многие идеи так и не получилось реализовать. Мировым или даже просто российским маркам реклама в Нижнем Новгороде так и не стала интересна. Вся активность переместилась в столицу, а в моем модельном агентстве «АСС» появились девушки, востребованные на мировом уровне, и это стало моим новым направлением работы.

Сейчас я – главный букер в международном агентстве Andy Fiord Models, мы создаем и развиваем карьеры моделей за рубежом, это бизнес большой и успешный, а в Нижнем, в воспоминаниях, осталось классное время бурной активности и творчества даром, для всех.

С модой в России – как с футболом

  

Евгения Чкалова,
основатель и руководитель модельного агентства «Евгения»:
– Я окончила Нижегородское училище культуры с красным дипломом, а в 1992 году попала в состав Испанского театра моды. Огромный кастинг – мой номер на выступлении был 404-м! Перед Олимпиадой мы ездили по испанским городкам и представляли «новую Россию». После той поездки я поняла, что хочу быть связана только с миром моды.

Вернувшись, пришла на практику в ДК имени Свердлова, и в 18 лет открыла там студию «Имидж-класс». Занималась с девочками, некоторые из них были даже старше меня; мы участвовали в показах нижегородской фабрики «Весна». Потом прочитала в газете «Студия-НН» о том, что Елена Кораблева собирается проводить первый фестиваль «Золотой подиум», и загорелась в нем участвовать. Не помню, пригласили нас или я сама позвонила Елене, но мы действительно стали участниками этого и последующих «Золотых подиумов», успешно развивались дальше – не без конкуренции, конечно.

Сейчас, когда Кораблева уехала в Санкт-Петербург, наше многолетнее соперничество закончилось тем, что мы плотно общаемся и поддерживаем друг друга: я ищу новые лица в Нижнем, она занимается продвижением наших моделей за рубеж. Последний раз мы встречались этой весной на Неделе высокой моды в Париже.

Сама мода 90-х годов была, конечно, аляповатой и кричащей, но, мне кажется, это общая тенденция: чем беднее полки магазинов и сложнее жизнь, тем ярче одежда. В целом же у нас с модой примерно как с футболом: это исторически сложное для российской культуры явление. А вот с модельным бизнесом, в том числе в Нижнем Новгороде, все гораздо лучше: у нас масса интересных лиц и девушек, которые работают по всему миру и которыми мы можем гордиться, и это не только Наталья Водянова.

Если сравнивать тех, кто приходил в модельные школы в 90-х, и сейчас, то, во-первых, в целом девушки стали более полными; во-вторых, более инфантильными; в-третьих, совершенно не умеют носить каблуки, даже стоять на них. Все повально носят балетки, а это сильно влияет на походку, осанку, девичью стать. Когда мы в свое время ходили по улицам – машины гудели вслед!

При этом отношение к профессии модели как тогда, так и сейчас остается неоднозначным. К сожалению, тут мало что изменилось, и я до сих пор в незнакомой компании стараюсь не афишировать, в каком бизнесе работаю. Были и есть аферисты, которые под вывеской модельного агентства предлагают эскорт-услуги и не только. Но в то же время есть специалисты, которые занимаются «чистым моделингом» и делают своим протеже прекрасную карьеру: надо всегда проверять, есть ли у агентства история, успешные кейсы и работающие в разных странах модели.

Мода 90-х на улице: рынки, самопошив и китч

Одеться в 90-х – совсем не то же самое, что сейчас. Желание выделиться и при этом отсутствие денег и выбора заставляли людей носить либо заурядные, либо просто невероятные вещи. Публикуем, кого и в чем можно было тогда встретить на улицах города

Константин Лоскутов
В 1993 году: старший лейтенант Военно-космических войск
Джинсовки: очевидно, в начале 90-х со шмотками все было плохо, особенно с детскими. Я в то время служил на Дальнем Востоке, как раз открылась граница с Китаем, откуда пошел ширпотреб: спортивные костюмы, плащи, пуховики, джинса. По заказу друзей возили в Нижний вещи (стоило все в пять раз дешевле, чем в Москве), вырученные деньги тут же пропивали. Ха-ха, шутка. Мой сын и дети друзей на фото – команда «А» в фирменных шанхайских джинсовках.

Елена Кузнецова
В 1992 году: учительница музыки в музыкальных школах № 2 и 10
На Елене (на фото – справа)
Белая кофточка: досталась от мамы. Она связала ее лет за тридцать до этого из обычных катушечных белых ниток.
Юбка: шила сама, даже не по выкройкам из «Бурды», как тогда делали многие, а просто наобум. Ткань, из которой она сделана, – так называемый обтирочный материал, его выдавали на ГАЗе, у меня там работала крестная. Естественно, что-то уносилось домой, и мы шили из него одежду.
На дочке Лиде (девочка слева)
Красный сарафан: тоже шили сами из обтирочной ткани ГАЗа. Еще у Лиды была шуба из коричневой цигейки и танковых штанов, специально скроенная регланом, чтобы можно было ее наращивать. Сшили, когда ей был год, а носила она ее в результате до пятого класса школы! Одежда тогда стоила дорого и была очень низкого качества. Я работала на две музыкальные школы, зарплату задерживали. В конце года в одной из школ перечислили все деньги разом, и на всю эту сумму я купила на барахолке на Покровке простецкую черную футболку. Еще и добавить пришлось – не хватило.

Сергей Попов
В 1990 году: студент железнодорожного техникума
Клетчатые брюки: в начале 90-х была популярной песня «Любэ» про клетчатые брюки. Благодаря этому, как тогда говорили, шлягеру я чувствовал себя модным, но брюки мама мне не шила – она достала их в магазине «Детский мир» (сейчас – здание Нижегородской ярмарки). Что-то дефицитное из одежды там продавали не с центрального, а с боковых выходов. Носил я их долго, но не потому, что они были очень качественными. Секрет долголетия был в том, что их было две пары – максимум, который можно было унести «в одни руки».
Ремень: купил сам за бешеные по тем временам деньги – 10 рублей. Продавали его с машины рядом с тем же «Детским миром». В этой красной шестерке еще приторговывали аудиокассетами.

Евгений Маресев
В 1995 году: токарь-расточник и отец двоих детей
На Евгении (крайний слева)
Кожаная куртка: куплена на Канавинском рынке вместе с жилеткой и стоила 1500 рублей. Само фото сделано уже под занавес 90-х, но куртку с жилеткой покупали в 1995‑м – только сыграли свадьбу и решили таким образом потратить деньги, которые нам подарили гости.
На сыне Андрее (крайний справа)
Кожаная куртка, штаны, ботинки: всё, кроме бейсболки, отдали соседи. В те годы мы жили на Автозаводе большой семьей: в двух квартирах на один тамбур помещались мы с женой, сыном и дочерью, отец с матерью, а также четыре мои сестры, трое из которых тоже были замужем и с детьми. С работой было непросто, и соседи, зная про наше финансовое положение, все более-менее добротные вещи приносили нам, за что мы были очень благодарны.

Анна Белова
В 1996 году: ученица школы № 48 Приокского района
Белая кофта: трикотаж из Чувашии – водолазка, у которой я просто отрезала горло, случайно оголив одно плечо. Поскольку уроки труда были посвящены кривым ночным рубашкам, шить я нормально не научилась, и горловина была обметана шелковой лентой на манер средневековых платьев.
Брюки-стрейч: купила в киосках на Чернопрудном рынке. Они были вполне приличными, носились даже в школу. Потом, правда, когда поставила на них какое-то пятно, я перекрасила их акриловой краской и обсыпала блестками – в таком виде ходила в них в клубы.
Перламутрово-белые босоножки на платформе: купила при закрытии магазина итальянской обуви, который был рядом с площадью Лядова. Слова «распродажа» я тогда еще не знала, но это была она. Пятисантиметровая платформа и девятисантиметровые каблуки – настоящие модные «копыта», почти как у Spice Girls. Они были неубиваемые: я даже играла в них с мальчишками «в квадрат» – популярную в то время игру в мяч. Живы до сих пор, сейчас их носит моя 20-летняя сестра.

Ирина Панченко
В 1996 году: редактор еженедельника «Биржа плюс карьера»
Классический деловой костюм Verley: в начале девяностых с одеждой было совсем плохо. На счастье приличных дам, в Нижнем появилась компания Verley, которая выпускала небольшие партии очень недурственных нарядов из привозных тканей. У меня было два их костюма – для зимы в классическую бежевую клетку и летний с жакетом из итальянского льна-соломки и летящей шифоновой юбкой.
В клетчатом я провожала среднего сына Сашу в первый класс, старшего Диму – в десятый.
А с летним была связана забавная история: в том году в Нижний приехали Вишневская с Ростроповичем – подписывать в Нижегородском банкирском доме договор с областью о вакцинах против гепатита. Естественно, все журналисты в сборе. Я в этом летнем соломке-шифоне от Verley и… Нина Зверева в точно таком же. Мы очень смеялись, когда одновременно подошли к Ростроповичу. Костюм тот храню, юбку очень долго носила, да он и сейчас хоть куда – такая элегантная классика.

Также почитать