★ ★ ★
Все мы дети своих родителей. Мой отец Павел Васильевич Виноградов заведовал кафедрой строительной механики в cтроительном институте, там же работала и мама – преподавала английский язык, но никогда они не убеждали меня идти туда учиться. Что же стало импульсом? В школе я получила золотую медаль, и в мое время все отличники поступали на радиофак в университет – это было модно и престижно. Вероятно, и я пошла бы такой дорогой, но вмешался случай – школьниками мы работали на стройке, кидали кирпичи, и я подумала: какая здоровая работа, как это хорошо, а если еще что-то знать и понимать, как грамотно строить… Так и поступила в строительный. Родители были немножко удивлены моему выбору. Я уже много лет преподаю там, читаю лекции по сопротивлению материалов и теории упругости, это серьезные курсы для инженеров.

★ ★ ★
В детстве и юности я подолгу жила у маминых родителей во Владимире, в маленьком деревянном доме на берегу Клязьмы, который построил мой дед архитектор Яков Григорьевич Ревякин. Место потрясающее: с одной стороны – Успенский собор, с другой – Дмитриевский. Каждый день, просыпаясь, я видела эти два уникальных памятника всемирного наследия. Была свидетелем съемок «Андрея Рублева» Тарковского – от нашего дома «татары» устремлялись вверх по склону на штурм Успенского собора; было жарко, и они просили пить. Почему я сейчас говорю об этом? Уверена, что человек в детстве должен видеть хорошее, – это и природа, и архитектура, и люди, – конечно, тогда и сознание у него вырабатывается соответствующее.

★ ★ ★
В далекие советские времена я проходила стажировку в Бельгии, хотя тогда наш мир был очень закрыт, и то, что я оказалась там, это был какой-то эксклюзив. Когда оформляли документы, говорили, мол, давайте попробуем, но чтобы женщину, специалиста по механике, пустили в капиталистическую страну… Вероятность почти нулевая. Но я оказалась в Политехническом университете города Монса. Та поездка мне многое дала: позволила оценить свой научный уровень, увидеть, чем живет мир, сотрудничать с умными молодыми людьми. Все были добры ко мне, и я поняла тогда, что существует единственный барьер между людьми – язык, ведь ценности у всех одни и те же. Я воочию убедилась, что русская культура питает мир, и очень гордилась этим. Мои бельгийские коллеги, подшучивая надо мной, говорили: это наш Чайковский, это наша Плисецкая, наш Бородин.

★ ★ ★
В то время я и думать не могла, что буду увлекаться краеведением, что со мной будут советоваться, спрашивать о чем-то. Интерес к истории города идет от моей семьи. Мой прадед – священник Иван Захарович Виноградов, прото-иерей Благовещенского собора, который стоял когда-то в центре площади Минина и Пожарского. Много лет он был редактором «Нижегородских епархиальных ведомостей». Дед по отцу Василий Иванович Виноградов – педагог и публицист. Прожил он на свете недолго – всего сорок с небольшим, но успел написать более сорока книг, причем разных по жанру. Составлял хрестоматии для сельских школ, книги по педагогике, издавал иллюстрированные нижегородские путеводители – сотрудничал с Карелиным и Дмитриевым. Пик его деятельности пришелся на 1896-й – год Всероссийской выставки, где он сотрудничал с инженером Шуховым и первым в России писал о его уникальных сооружениях. Также дед издал первый в истории города «Художественный альбом Нижнего Новгорода», где, наряду с фотографиями, дал развернутые описания памятников архитектуры. Нижегородскую архитектуру он отождествлял с искусством. Город как единый организм создавали профессионалы с хорошим вкусом. Заметьте, здесь не творили выдающиеся архитекторы, у нас не было громких имен, а работали специалисты, хорошо чувствовавшие специфику нижегородского ландшафта. Они создавали пейзаж города, его гармоничную среду. Поэтому, когда вы попадаете на какие-то старые улочки, там ощущается гармония – дома друг на друга не рычат, а спокойно разговаривают. В такой среде людям жить спокойно. Уже в зрелом возрасте, знакомясь с книгами деда, я вошла в интересное, почти неведомое мне пространство Нижнего Новгорода рубежа XIX – начала XX века, города детства и юности моего отца. Родился он в 1895 году, учился в Нижегородской гимназии, кстати, вместе с будущим художником Федором Богородским, в честь которого названа улица в нашем городе. У папы в его кабинете висели две акварели Федора Семеновича, 1914 и 1915 гг. Ранние работы, авангардные. В 1975 году мы меняли квартиру, при переезде акварели пропали. Мне их очень не хватало. И вот совсем недавно нашлись – спокойно лежали много лет на полатях под коробками с обувью. Неожиданно и приятно – я стала обладательницей работ раннего Богородского.

★ ★ ★
Я уникальна, не удивляйтесь, когда я так говорю, я как раз себя очень скромно оцениваю. Уникальна в том плане, что в поколение моих дедов попадают Тургенев, Некрасов, Добролюбов. Это кажется странным, ведь поколение – это примерно 25 лет, и когда я говорю, что от Тургенева меня отделяет лишь одно поколение, мне должно быть либо лет 200, либо я что-то путаю. Но все просто. Моя бабушка – двоюродная сестра Добролюбова, моложе его на 25 лет, таким образом, одно поколение я «проскочила». У нее было много детей, мой отец – последний в этой череде, он младше самого старшего на 25 лет – вот еще минус. И появилась я на свет, когда моему отцу было 45 лет. В итоге я отстала во времени от своего расчетного поколения на три уровня. Видимо, поэтому XIX век я люблю, он мне интересен. Когда о разночинцах говорят что-то плохое, мне больно, кажется, будто меня лично обижают, потому что они мне близки, я их воспринимаю в человеческом плане, а не в формальном.

★ ★ ★
Вспоминаю выступление академика Лихачева в Нижегородском университете в 1988 году. Зал битком, тишина, все слушают на одном дыхании, сверяя его мнение со своими позициями, это потрясающе интересно. Сейчас не видно людей такого масштаба. Когда я слышу, как говорят те, кто сидит в Думе, мне становится грустно – плохой русский язык, элементарные ошибки. Часто приходится слышать по радио и с высокой трибуны слово «бардак» – слово это неприличное и никак не подходит для официального выступления. Тревожно, когда люди плохо образованные, сумевшие ухватить высокие позиции, решают судьбу России.

★ ★ ★
Я не знаю, будет ли когда-нибудь у нас в стране модно быть богатым, но вместе с тем скромным. Многие демонстрируют свое состояние: у меня такая машина, а у меня еще круче. Я в пробке, сидя в трамвае, вижу, как параллельно едва ползет громадный джип, а за рулем малюсенькая девочка, следом похожая машина с такой же дюймовочкой. В Дании меня познакомили с Дмитрием Романовичем Романовым – праправнуком императора Николая I. Так у него домик на берегу Балтийского моря в ряду таких же скромных домиков, с легким забором. Нетрудно догадаться, что он человек состоятельный, – смог организовать «Фонд Романова», помогает детским домам в России, больным детям. У нас же, если богатый дом, то он должен быть как башня кремлевская, непременно с высоченным заборищем. Может быть, у нас это национальное, в крови, так было у купцов – забить всех своим размахом, широтой, но при этом культуры им не хватало.

★ ★ ★
С властью, если мы хотим получить позитивный результат, надо сотрудничать, надо убеждать в важности проектов, искать какие-то рычаги для их реализации. Наш Нижний Новгород – наш общий дом. Мы все в одной лодке и должны быть ответственны за свою землю.

★ ★ ★
На Ильинской улице потрясающе интересная среда. Так получилось, что там нет современного канализационного коллектора, нет той инфраструктуры, которая дала бы возможность строить что-то громадное. И поэтому историческая среда сохранилась. Главная здесь сложность с транспортом. Я люблю трамваи, которые почему-то многим хочется убрать, мол, у нас все на машинах. Но далеко не все. Есть очень большой процент населения, которому в силу разных причин – возраста, денег, склонностей – это не подходит. В Европе трамваи работают как часы – человеку просто не нужно садиться в машину и ехать за две остановки, если он знает, что мигом доберется до места назначения. Это же сразу город разгружает. У нас это тоже возможно. Ильинка – прелестная улица, если вы оказываетесь там в выходной день, когда нет машин, – вы видите архитектуру, ощущаете гармонию, но если она забита транспортом, то это просто загазованная труба, которую и восстанавливать нет смысла. Прежде чем говорить о ее воссоздании, превращении в комфортабельную улицу для туристов, надо решать проблему транспорта и, возможно, вводить одностороннее движение. У нас в городе совершенно не чувствуется, что эта проблема грамотно решается. Поздно вечером, когда нет машин, я добираюсь с Ильинки до Сенной на трамвае за десять минут, а днем и за час не доедешь. Как-то я спросила француженку, впервые оказавшуюся в нашем городе, какое ее самое сильное впечатление о Нижнем. Неожиданно для меня она сказала: «Машины на трамвайных путях». Такое на Западе невозможно.

★ ★ ★
У меня, несмотря на возраст, возникают какие-то полуозорные идеи: я бы сделала, например, неделю для чиновников без машин. Добирайтесь только городским транспортом, ведь сытый голодного не разумеет. Опять же не может Кремль превратиться в стоянку для машин. В Великом Новгороде в кремль не входит ни одна машина, Кремль – это древний памятник для неспешных прогулок, для созерцания и размышления.

★ ★ ★
Любимое мною сопротивление материалов – это не наука, это всего-навсего учебная дисциплина для инженеров, но какая! Ее создавали лучшие умы человечества, начиная с Леонардо, и свою интеллектуальную мощь вложили в этот предмет. Сопротивление материалов вырабатывает у начинающего специалиста интуитивное представление о прочности – разрушится конструкция или нет? Где опасное сечение? Какую нагрузку можно приложить? У нас архитекторы в основном рисуют. Осенью я была в Мюнхене, в Техническом университете, на архитектурном факультете. Обратила внимание: самое главное при обучении будущих архитекторов – фундаментальная инженерная подготовка. Получается, что все рациональное, с точки зрения прочности, оказывается особенно красивым. Шухов никогда не считал себя архитектором, творил только как инженер, создавал уникальные рациональные сооружения – современники же считают его конструкции архитектурными шедеврами, а его самого – лучшим архитектором России XX века.

★ ★ ★
В 1990-е годы никто не думал о каком-то большом развитии, вспомните своих родителей, все жили очень непросто. Я шла коту покупать кильку, так смотрела, где она подешевле. Ректор ННГАСУ Валентин Васильевич Найденко то время оценивал очень позитивно, видел в нем свободу и возможность реализовать себя, мол, это уже не советский колпак, в котором ты не можешь шага сделать, здесь все-таки возможно реализовать идеи. Тогда-то, в конце 90‑х, он сумел в ННГАСУ создать кафедру ЮНЕСКО.

★ ★ ★
У нас дома стояло немецкое пианино, на котором виртуозно играл мой отец. Он брал уроки у Василия Цареградского – ученика великого Балакирева, музей которого мне так хотелось бы видеть в нашем городе. У нашего земляка Боборыкина есть роман «В путь-дорогу», там он дает образ мальчика-музыканта, талантливого невероятно, это он как раз Балакирева имел в виду, и подробно описывает его дом: где сидит мама, где кресло стоит, где фикус. Бери этот роман – и просто обустраивай музей. Рядом находится дом, где жил Виллуан, там на втором этаже сейчас живет Зоя Ивановна Кирнозе, ученый с мировым именем, а внизу оказался магазин «Любимые вещи», учредители которого убрали несущие перегородки, и дом стал просто рушиться. Это все наше уродство денежное. Я мечтаю, чтобы город купил это здание и сделал домом музыкальной культуры. Рядом был бы балакиревский живой музей. Вы идете летом, видите открытые окна, оттуда звучит прекрасная музыка. На первом этаже какое-нибудь музыкальное кафе для студентов. Напротив, по диагонали, дом Бурмисторовой, который сейчас должны отреставрировать, за углом дом, где жил поэт Граве. Это все должно жить.

★ ★ ★
Добролюбова я открывала для себя сама, никакой он не революционный демократ и сухая схема. Как-то один из наших профессоров сказал: «Мне не нравится ваш Добролюбов. Он ни до одной женщины пальчиком не дотронулся». А я думаю: «Господи, какой-то дурень». Да Добролюбов жил с проституткой, содержал ее, влюблялся постоянно, незадолго до смерти полюбил итальянку. Понимаете, люди жили полной жизнью, а все наши представления никуда не годны.

★ ★ ★
У классика отечественной драматургии Сухово-Кобылина сатирический памфлет «Квартет» заканчивается картиной-апофеозом: «Рак Чиновничества, разъевший в одну сплошную Рану великое тело России, едет на ней верхом и высоко держит Знамя Прогресса!» Он писал это, выделяя значительные слова заглавными буквами, в середине позапрошлого века! А вот цитата из его драмы «Дело»: «Взятка взятке рознь: есть сельская, берется она преимущественно произведениями природы; – это еще не взятка. Бывает промышленная взятка; берется она с барыша, подряда, наследства – словом, приобретения, основана она на аксиоме – возлюби ближнего твоего как самого себя; приобрел – так поделись. – Ну, и это еще не взятка. Но бывает уголовная, или капканная взятка: она берется до истощения, догола!» Это же все про сегодняшний день.

★ ★ ★
В свое время я от отца узнала, что, когда взрывали Спасо-Преображенский собор, никто вообще о Минине не думал. Кости всех нижегородских князей летели во все стороны. И в книжке у нашего хирурга Королева было: мол, прибежали ребята, кричат, бежим скорей, кости посмотрим, пособираем! А кости-то летели основателей нашего города. И Минина, я думаю, в том числе.

★ ★ ★
В моем представлении самый мощный бренд города – это Стрелка, слияние двух рек. Даже ядовитый маркиз де Кюстин в свое время замер в восторге, его совершенно потряс наш вид. Как так сейчас получилось, что город отвернулся от реки? Я в этом году попала в первый раз на самый конец Стрелки, где Марина Игнатушко с Ксавье Жуйо проводят свои арт-эксперименты, это все же потрясающее, космическое место. Мне очень грустно, когда я вижу «Кастораму» или «Метро», потому что Стрелка уникальна, на ее застройку должен быть мировой конкурс, и то, что там собираются строить стадион, –  неплохо, главное, чтобы не магазины. Брендом может быть Волжский откос – это как терраса Европы над Азией. Вот ты вышел туда – и дальше взгляд уходит в бесконечность, это необыкновенно. Моя мечта – сделать его памятником всемирного наследия.

Справка
Татьяна Павловна Виноградова родилась в 1941 году в Горьком. Окончила Горьковский инженерно-строительный институт. Преподает на кафедрах сопротивления материалов и ЮНЕСКО Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета. Кандидат технических наук. Занимается исследованиями по механике твердого деформируемого тела и истории культуры и сохранению культурного наследия. Автор более 200 научных статей и публикаций, монографии «Нижегородская интеллигенция. Вокруг Н. А. Добролюбова», книги-альбома «Царственно поставленный город Нижний Новгород в старой открытке». Автор и ведущая телевизионного цикла «Нижегородская открытка». Входит в состав международного оргкомитета Симпозиума ЮНЕСКО в Каннах, участвует в подготовке и работе ежегодного Международного форума «Великие реки», возглавляет секцию научного конгресса форума «Сохранение культурного наследия». Четырежды лауреат премии города Нижнего Новгорода. Почетный гражданин Нижнего Новгорода.