8:00. Караул, отработавший 24 часа, сдает смену. За сутки было четыре выезда: одно ДТП, три пожара, последний – в 23:00. Хозяйка забыла кастрюлю на плите – дым пошел по всей квартире. Жертв и пострадавших нет.

8:10. Начальник части Алексей Ростунов осматривает помещения. Пожарная часть – большое хозяйство. Гараж. Склады, помещение сушки боевой одежды, теплоузел. Учебный класс, спортзал, гардеробные. Пункт связи – сюда приходят вызовы и информация обо всех происшествиях. Две комнаты отдыха личного состава: в каждой – аккуратно заправленные кровати.
– А где тумбочки?
– А зачем? Мы же спим одетыми, прямо в форме. Максимум китель снимаем. Норматив – минуту на сбор.
Сон в части с 23:00 до 6:00. Полноценно отдыхают только водители – остальные сменяются в наряде каждые три часа. Если есть вызов, сон отменяется.
– Вызовов может быть от нуля до восемнадцати в день. Восемнадцать у нас было в самый пик, в апреле, когда снег уже стаял, а вокруг – сухота. Кто-то «бычок» кинет, где-то стекляшка сработает как увеличительное стекло: через нее солнце идет и – искорка.

Актовый зал с пианино. Так называемая «Боевочная».
– Здесь хранятся боёвки личного состава, от них запах дыма обычно идет, поэтому они здесь – в отдельном помещении.
Боёвки – это боевая одежда.

8:45. Объявление по громкой связи: «Личному составу собраться в учебном классе».
Начальник караула Станислав Тимеров диктует, остальные записывают: «Формирование первоначальных навыков выполнения работ при деблокировании и извлечении пострадавшего из автомобиля… После получения доступа к пострадавшему оказать ему первую помощь. По возможности избегать путей развертывания подушек безопасности».

9:30. Учеба продолжается. «Метрополитен в условиях задымления».

10:00. «Человек жив: пульс на сонной артерии, зрачок узкий, реагирует на свет. Человек мертв: пульса нет, зрачок широкий, на свет не реагирует, дыхание не определяется…»
За окном – солнце и ездят машины.

10:30. Гараж, отработка норматива. Нормативов у пожарных много: подняться по штурмовой лестнице на учебную башню за 28 секунд, подать воду из цистерны через рукав за 18 секунд. Сегодня все вяжут веревку. Веревка нужна для спасения людей и поднятия грузов. Завязывают ее особым узлом: дернешь за один конец – держит намертво, дернешь за другой – моментально развязывается. Сделать это надо за пять секунд.
Рядом пожарный тихо комментирует:
– Сейчас пошел Михаил, он на соревнованиях в Приволжском округе второе-третье места занимает по нормативам на башне. А это помощник начальника караула, орден мужества получил в 2010 году за тушение лесных пожаров в Выксе. Сам он в жизни вам ничего не скажет… У нас все проработали больше пяти лет. Случайные люди в пожарной охране не задерживаются. Пять лет – это рубеж, по моей практике. Если человек столько отработал, он уже не уйдет никогда, и дело не в зарплате. Сначала интересно, а потом что-то другое держит. Пожары же далеко не каждый день: нарабатываешь опыт, осваиваешь всю специфику, подноготную. Я вот уже дни считаю до 45. Скорее бы. Еще два года осталось. Морально устал. Я, так сказать, зачерствел… С детьми у меня, слава Богу, еще не было ни одного случая. Вытаскивал, но так, чтобы они погибали, нет, за все шестнадцать лет работы.

10:50. Личный состав погружается в машины. Зам. начальника части Александр Куликов объясняет:
– Сейчас все покурить отправятся.
«Покурить» – это на тренировку, в теплодымокамеру. Она в «газовской» части, недалеко отсюда.

11:00. Теплодымокамера – темное двухэтажное помещение с десятком комнат, похожее на лабиринт; имитирует многокомнатную квартиру и частный дом одновременно. Двери открываются то в одну, то в другую сторону: так каждый раз лабиринт меняется. Чтобы задымить помещение, в него пускают дымовую шашку, в это время пожарные должны на время обследовать комнаты и помочь «пострадавшим».
Все выстраиваются во дворе. На солнце – под тридцать. Бойцы в полной форме. Сапоги на резиновой подошве (помогает, если наступишь на оголенный провод), штаны, боёвка из плотной, огнеупорной ткани. На лице – маска, за плечами – баллоны со сжатым воздухом: если активно двигаться, работать, хватает на 30 минут. На поясе – карабин и топор, в руках лом, за плечами – спасательная веревка.
По команде пожарные скрываются за дверью. Я тихо пищу от отчаяния и заглядываю внутрь. Там непроглядный мрак и пахнет дымом. На ощупь прокрадываюсь дальше и упираюсь в крутую лестницу на второй этаж. Сверху доносятся голоса и прыгает свет фонариков. Забраться на лестницу не получается, и я возвращаюсь во двор. Отряд вываливается через несколько минут, уже из другой двери. Пот течет ручьем.
– В Кстове и Дзержинске сложнее, – говорит Куликов, которого теперь можно выжать, как губку. – Там психполоса: идешь по тоннелю в огне, плач, крики… Надо сосредоточиться и пройти.

11:30. Отдых перед возвращением в часть. На территории «газовской» части – памятник погибшему пожарному и яблоневый сад. Бойцы собирают яблоки.

12:00. Сижу во дворе пожарной части, в месте, оборудованном для курения. За ним – учебная башня: четырехэтажный бетонный каркас. Здесь учатся работать с ручными пожарными лестницами, спасать людей с высоты. Рядом – спортивная площадка: в час, отведенный для ФИЗО, можно поиграть в волейбол.
Пожилой пожарный рассказывает:
– На старых машинах зимой тяжело было: на улице минус двадцать, в машине минус пятнадцать. Поедешь тушить частный дом, весь в воде, а иногда вызов один за другим – не то что переодеться, поесть не успеваешь. Так и ходишь… Зимой специально поливаем друг друга – на одежде сразу появляется корка льда. Тогда дальше не промокнешь. Но и греться уже нельзя никуда заходить…

12:30. Обед. Половина ребят сидит в столовой. Здесь есть мебель, плита, холодильник, посуда. И никакого повара: каждый либо приносит еду из дома, либо готовит из своих продуктов. В столовой – телевизор, идет фильм про дрессировщицу акул. Другая половина караула сидит в учебном классе. Там тоже есть телевизор, смотрят чемпионат мира по легкой атлетике, прыжки с шестом.

13:00. В части становится все жарче. В физическом смысле – недавно здесь сделали ремонт, но забыли про вентиляцию. Отправляюсь в гараж. Водители «полируют» машины. Основных автомобилей, с цистернами, два: новые КамАЗ и «Урал». КамАЗ – гордость части.
Виктор, водитель КамАЗа, объясняет:
– Таких – всего три на весь город. Машина очень удобная, теплая, маневренная и комфортная, а главное с электронно-логическим управлением. Справа от руля  – дисплей, который показывает расход пены и воды. Тушить пожар можно не выходя из кабины, нажимаешь на кнопки – все приводится в боевое состояние.
К нам присоединяется пожарный Вадим Цаплин. Вадим открывает красные боковые отсеки КамАЗа – в каждом свое оборудование.
– Это гидравлические инструменты: «пятка», чтобы поднимать и снимать с петель двери, ножницы, которые перекусывают металл 28–30 мм, домкрат, кусачки… Бензопила, бензорез… Шанцевый инструмент… ТОК – теплоотражающий костюм. Выдерживает температуру свыше трехсот градусов. Его применяют, когда горят легковоспламеняющиеся жидкости: бензин, нефть. В таких в прошлом году тушили четыре цистерны на путях в Сортировке. Температура была такая, что оплавились рельсы и металлические вагоны.
Инструменты, чтобы вскрывать пол. «Помогают найти очаг возгорания. Хотя очаг может быть самый разный. Недавно в одной квартире хозяин два дня лежал, тлел – погиб из-за сигареты в постели, а огонь сильный так и не распространился».
Усовершенствованная аптечка. «Там даже есть нож, чтобы ремни безопасности в машине отрезать. Мы обязаны оказать первую помощь до приезда "скорой": наложить шину при переломе, жгут при кровотечении».
Куб жизни – на него можно прыгать сверху, если нет возможности эвакуировать. «Он надувается, там специальные клапаны. Не так, как батут, – прыгнул и улетел, приземление мягкое. Но прыгнуть надо на попу, именно в точку, желтый кружок посередине. Если промажешь – травма обеспечена».

14:10. Садимся в машину – «отрабатывать» важные объекты. На каждый – от школы до больницы – в части заведены специальные карточки тушения пожара с характеристикой, действиями личного состава. На самые важные – планы, такие же документы, только больше. Карточек в части сейчас двести пятнадцать, планов – восемьдесят.
Отправляемся «отрабатывать» дома повышенной этажности.
По дороге выясняется: пожарные знают наизусть почти каждый дом. В эту церковь попала молния – пришлось залезать на купол. В этом общежитии пока ничего не горело, но не дай бог: в длинный коридор выходят десятки комнат. В том цехе горит регулярно. Здесь женщина подожгла себя – и устроила пожар в многоэтажке. Общее мнение: «Если у тебя проблемы, ты выбери способ, чтобы другие не пострадали».

14:30. Бусыгина, 46. Проверяем отмеченные на плане пожарные гидранты вокруг дома – оттуда, если что, берут воду. Гидранты спрятаны в люках в асфальте. Первый находится сразу, он в норме. Со вторым проблемы: прямо на люке аккуратно припаркована машина. «Водоканал с жителями никакой пропаганды по этому поводу не ведет, они, наверное, об их существовании даже не догадываются. Зимой люки бывают покрыты льдом – тогда сложно».

14:50. Семнадцатиэтажка на Бусыгина, 48. В специальном отсеке на втором этаже должны лежать пожарные рукава, через которые подают воду. Вместо них валяется старый стол. Рукав, аккуратно свернутый валиком, обнаруживается в углу лестничной клетки, у веника.
– Алюминиевую арматуру спецкранов (гайки, болт) жильцы часто свинчивают, поэтому мы на них не надеемся, рукава возим с собой, но проверить все равно надо.
С ревизией системы дымоудаления тоже непросто: надо проникнуть в тамбур, который жильцы перекрыли железной дверью. После звонков дверь открывается. Пускают не сразу. Вадим проходит в тамбур и показывает на металлическую заслонку в нише, в стене.
– Тут стоят датчики, если дыма много, они реагируют, крышка падает вниз и через специальную шахту дым высасывает.
В нише у «заслонки» лежит пара окурков.

15:30. Разделяемся: одна машина остается отрабатывать высотки, другая, по пути в часть, подбросит нас в частный сектор – на инструктаж. Инструктажем занимается другая служба – пожарная инспекция, но физически не успевает, поэтому им приходится помогать. В руке у пожарного Алексея кипа инструкций – советы по противопожарной безопасности. Жителям каждого дома надо выдать такую инструкцию – и получить от них подпись на корешке. В окне показывается женщина, но не подходит к калитке. Один дом уже сгорел – погорельцы живут в гараже. В конце улицы автомойка – кто-то находчивый пристроил ее прямо к кирпичному особняку. Долго ищем хозяев. Работники мойки плохо говорят по-русски и откровенно боятся. Наконец, инструкции вручены почти всем.
Остался последний дом. На заборе крупно выведено: «Бог есть любовь». На воротах – цитаты из Послания к коринфянам. Дверь во двор открывает мужчина, из-за него, прямо на улицу, внезапно выскакивает оскалившаяся собака. Алексей уклоняется. Оказывается, это церковь. «Христиане. Но не православные».

16:20. Возвращаемся в часть. У пожарных – санобработка, личное время.

18:00. – А вы что не идете домой, пожара ждете? – Ко мне подходит начальник караула.
Я не жду. Усталость берет свое. Меньше всего сейчас хочется хоть каких-то событий.
– Вы думали, здесь все как в кино? А это просто нормальная районная часть, которая занимается всем: выезжает к самоубийцам, на утечку газа, ДТП. Обычная рутина вперемешку с кровью, потом, слезами, соплями.
До конца смены – четырнадцать часов.