Человек иногда выдумывает свою биографию, потому что самому ему она не интересна.
★ ★ ★
Я родился как довольно богатое дитя, но длилось мое богатство только три месяца, потом началась война. Хороших детских воспоминаний у меня нет, все плохие. Как, наверное, и у большинства детей моего поколения. Война украла наше детство. Мы взрослели с каким-то ускорением, искусственно, как в теплице. Я уже в 15 лет закончил среднюю школу и сразу попал в университет.
★ ★ ★
Моя семья по линии отца приехала из Италии. Все они были строителями, я тоже намеревался стать архитектором, но не случилось. Отец ходил со мной по Варшаве, показывал достижения соцреализма, и, чтобы не испортить мой вкус, подробно рассказывал, почему эти дома нехороши, почему пропорции дурацкие, почему это против здравого рассудка, почему против греческой традиции и т. д. Он меня всему этому учил, и я понял, что если пойду на архитектора, то буду вынужден строить такие дома, а вечером мне придется издеваться над ними. Меня это немного угнетало, и я решил, что лучше стать физиком.
★ ★ ★
Родители проверяли, чему меня учат в школе, таким образом: если учителя физики, химии и математики что-то говорят – слушай и можешь в это поверить, если же что-то говорит историк или литературовед – приходи домой и проверяй, потому что они тебе могут наврать. Я учился такому двойному мышлению и заранее знал, кто может говорить правду, а кто правду может не сказать. Такие были 1950-е годы.
★ ★ ★
В нашей семье существовал принцип: недостойно гоняться за новостями. Новости – это для бедноватых, поэтому никогда не употребляй новые названия городов, это дурной вкус. Никакого Ленинграда нет, есть бывший Петербург, Кирова нет – есть Вятка. Не Мумбай, а Бомбей, не Ченнаи, а Мадрас. Новые названия для «новобогатых», а нам богатство не угрожает.
★ ★ ★
Я изучал философию в Краковском университете. Притом кафедра, на которой я учился, была абсолютно не марксистской, что было редким исключением по тем временам. Сейчас меня серьезно не увлекает ни одно течение в философии, я только сильно против постмодернизма – это мой личный враг. Над ним я часто издеваюсь, например, в своей картине «Сердце на ладони». На Западе постмодернизм прошел, а в посткоммунистических странах еще жив, потому что оправдывает марксистов – судя по этой философии, никакой вины на них нет.
★ ★ ★
Я бы очень осторожно подходил к исключительно русской придумке про спор физиков и лириков. Как будто существует какое-то противостояние. В Европе, например, так не думают. Там, где тайна, всегда есть лирика, а в физике эта тайна есть. Я подобной метафоры не принимаю.
★ ★ ★
Мне не так интересно, что происходит в кинематографе. Я преподаю и должен знать главные течения, но поскольку я постоянно путешествую, то иногда вижу что-то любопытное. В России, например, мне интересны молодой Герман и Звягинцев – это из тех новых режиссеров, которых я заметил. Есть и другие, но я просто фамилий не помню. Одна из самых выдающихся русских картин за последние двадцать лет – это фильм Андрея Смирнова «Жила-была одна баба», я слышал, что она снята где-то тут, недалеко. Конечно, смотрю все картины Сокурова, то, что крутится по фестивалям. Боевики стараюсь не смотреть, «Сталинград» когда-нибудь увижу, но я не выношу 3D, и даже если мы все плачем на картинах в 3D, то исключительно по физиологическим причинам.
★ ★ ★
Я бы сам с удовольствием посмотрел на то общество, на которое сейчас нацелена кинопромышленность. В 1970-е годы мы обращались к высокообразованной мещанской публике, у них сфера интересов была Антониони, Феллини. Тогда это был живой кинематограф, а массы пробовали подтянуться до уровня элиты, и тоже это смотрели. Пока массы имитируют элиту, существует развитие общества. А когда элита имитирует массы – это уже закат. Вот элита сейчас носит джинсы, а джинсы – это вообще-то пролетарская одежда, масса же оказывается в галстуках. Так, кино сейчас обращается к массам, раньше это было, но не в такой степени. В отличие от американского общества, которое всегда было массовым, в Европе это стало происходить только последние двадцать лет. Поэтому меня совершенно не удивляет разочарование в кино среди молодых интеллектуалов – просто большая часть снимаемого не к ним обращается, адрес не тот. У них происходит разочарование не самим средством, а той шкалой ценностей, которую несет львиная часть фильмов.
★ ★ ★
Есть пословица: «О вкусах не спорят», потому что вкус либо есть, либо его нет. Не может быть двух вкусов. Вот Казиник говорит, что тот, кто не считает, что Моцарт гений, тот глухой, а не то, что у этого человека дурной вкус. Кто не чувствует, что Достоевский и Толстой гении, тот глухой, и это опять же не проблема вкуса. Разочарование в кино – это разочарование не средством, а адресом. Оно не к вам обращается, к сожалению. Но я все-таки пробую.
★ ★ ★
Телевидение умирает, кино умирает – уже можно всем вместе умирать, но меня это не пугает.
★ ★ ★
Мы живем в таком конформизме, что сказать одно нестандартное предложение – это уже гигантская провокация. Позвольте себе высказаться против сексуальных меньшинств, феминизма, экологии – все это будет дикой провокацией, а ведь можно сказать просто правду. Сегодня любая мысль, если она искренняя, уже провокационна.
★ ★ ★
У нас, в Польше, принят закон о кинематографе, очень похожий на французский. Когда давление американских прокатчиков еще не было таким сильным, всем польским кинематографистам удалось соединиться и с огромным трудом пробиться через парламент. Закон дает нам 1,5 % прибыли со всей рекламы на ТВ и всех билетов, проданных в кинотеатрах, – все это поступает в независимый фонд кинематографии, то есть не зависящий от правительства, и это наше огромное достижение. Мы вторая страна после Франции, где люди много смотрят отечественное кино, у нас доходит до 50 %, а в среднем примерно 30–40 % – поверьте, это много. Поляки часто критикуют наше кино, но смотрят.
★ ★ ★
Ваша страна многими вещами удивляет, и стиль, в котором здесь проводится политика, очень далек от западного. Россия не может быть против Европы и США, это нереалистично. Я бы хотел видеть ее вместе с Европой и Америкой, нас действительно многое объединяет, и Россия нужна нам со своим мышлением. Мы должны быть одним организмом. Я чувствую раздражение, когда слышу, что Украина входит в Европу, почему тогда Россия не входит?
★ ★ ★
Сериалы – это не развитие, это массовая культура, попса. Тот круг людей, в котором я вращаюсь, в частности молодые люди, их не смотрят. Для меня интеллигент в этом не заинтересован. Сериал – это такая дешевка, которая разрушает полностью то, что мы получили от греков: смысл драмы и смысл трагедии, где есть переломный момент – и есть решение, есть начало – есть закат. Этого всего в сериале нет, он анализирует жизнь и взгляд на жизнь, и этим очень вредит духовно. Поэтому для огромного числа развитых людей он просто неприятен. Актеры чаще всего плохо играют, ведь там все плоско, все надо показать, а настоящий актер все прячет. Как-то получается, что даже хорошие актеры в сериалах играют плохо.
★ ★ ★
Есть такое мнение, что XXI век будет веком духа. На самом деле материальное развитие человечества доходит до такой степени, что появляется насыщение: желания иметь больше уже нет. Зачем пять машин, если у меня их четыре, зачем мне две яхты, если мне и одной достаточно. В этом, возможно, есть какой-то новый вид общества. Америка до сих пор живет тем, что называют american dream, а европейская мечта как будто так и не появилась. В XIX веке это были свобода, богатство, безопасность. Сейчас у нас все это есть. О чем мы мечтаем? Вот от этого и зависит будущее века. Насколько бескорыстной будет заинтересованность человека этим миром? И скольким мы готовы пожертвовать, чтобы узнать, что происходит на других планетах? Ведь придется жертвовать. Если человек готов – будет цель. А если цели нет – как сохранять свою идентичность, если в его голове будут только чипы, связанные с мировой системой коммуникаций?
★ ★ ★
Уровень доступности информации сейчас сильно экономически несправедлив. Это, конечно, огромный юридический вопрос. Но я приведу один курьезный пример. Недавно в Шанхае я пошел на барахолку и там увидел свои картины, которые продавали на DVD. Я обрадовался, обнял этого продавца, хотел с ним сфотографироваться. А он вырвался, удрал, подумал, что я его в полицию хочу сдать. Контраст двух подходов: он считает, что делает что-то преступное, а я, наоборот, радуюсь, что он популяризует мою работу.

Справка

Кшиштоф Занусси родился в 1939 году в Варшаве. Закончил физический факультет Варшавского университета, философский факультет Ягеллонского университета, режиссерский факультет Лодзинской киношколы. Его дипломная работа «Смерть провинциала» завоевала приз «Серебряные львы» на фестивале в Мангейме, а также призы на фестивалях в Венеции, Вальядолиде и Москве. Является автором либо соавтором сценариев для всех своих фильмов. С 1971 по 1981 год – вице-президент Союза кинематографистов Польши. С 1967 года – директор и художественный руководитель киностудии TOR. Преподает в Высшей государственной школе кино, телевидения и театра, является профессором Силезского университета в Катовицах, сотрудничает с National Film School в Великобритании, ведет режиссерскую работу в театрах Польши, Италии, Франции, Германии и России. С 1994 года – консультант Комиссии по делам культуры в Ватикане, президент общества EUROVISION. Лауреат многих международных кинофестивалей.