Н. Н. Добровольский. В квартире мастера ТЭЦ. 1949 г. Фото предоставлено Музеем истории ОАО «ГАЗ»

В предисловии к сборнику своих работ Марина Цветаева призывала: «Записывайте точнее! Нет ничего неважного! Говорите о своей комнате: высока она или низка, и сколько в ней окон, и какие на них занавески, и есть ли ковер, и какие на нем цветы? Цвет ваших глаз и вашего абажура, разрезательный нож и узор на обоях, драгоценный камень на любимом кольце – все это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной души». Именно такими «подробностями» прошлого насыщен этот снимок. Тонкая ткань воспоминаний выстраивается, получив толчок от внезапного узнавания вещей из детства. Так, у моей бабушки было точно такое же комнатное растение, похожее на укроп. Названия его до сих пор не знаю, говорили просто: «елочка». И в газетах того времени с чувством первопроходца открываешь прошлое в незначительных на первый взгляд деталях. Общий исторический фон более-менее известен, и письма в редакцию местной газеты о том, что в магазинах города невозможно найти лавровый лист, черный перец и столовый уксус, интереснее статьи о предоктябрьском социалистическом соревновании. Конечно, эта фотография не из семейного альбома, хочется назвать ее образцово-показательной или что-то в этом роде: комната с высоким потолком, наверное, в коммунальной квартире «сталинки», дети в школьной форме… Но есть в ней еще что-то чрезвычайно важное, может быть, незаметное сразу, как белки на фикусе.
1. Абажур. «Когда в городе шел мокрый снег, за окнами особенно призывно светились оранжевые абажуры. Хозяева этих абажуров уже имели богатство – свое пристанище. Здесь, под абажуром, по-семейному пили чай с послевоенным пайковым хлебом. В комнате стоял дерматиновый диван с высокой спинкой, на стене висел коврик с лебедями, в буфете красовались вазочки и фарфоровые статуэтки…» – это из книги Виталия Баканова «Забытые страницы киевского быта». Речь о послевоенном Киеве, но такие вечера под абажурами случались и в других городах. «Абажур тряпичный, скорее всего оранжевый», – отметила, взглянув на фотографию, Татьяна Борисовна Лубяко, которой в 1949 году было десять лет.
2. Такой диван можно увидеть на выставке «Нижегородская интеллигенция» в выставочном зале «Покровка, 8». До недавних пор он бытовал в Музее нижегородской интеллигенции на улице Горького, 127. Кто-то сочинил довольно популярную, но совершенно безосновательную легенду, что именно на нем отдыхал Ленин, когда в один из приездов в Нижний побывал в доме Невзоровых. Эти диваны, судя по воспоминаниям тех, кто рассматривал снимок, «жили» во многих домах и знакомы не одному поколению.
3. Радиолу «Урал-47» с 1947 года (отсюда и название модели) выпускал Сарапульский радиозавод имени Орджоникидзе. Она представляет собой шестиламповый радиоприемник, объединенный с проигрывающим устройством (электрофоном). В коллекции арт-галереи «Кладовка» представлена радиола «Урал-49», которая не сильно отличается от предыдущей модели.
4. Газета «Горьковская коммуна» – печатный орган Горьковского обкома и горкома ВКП (б) и областного и городского Советов депутатов трудящихся. В 1951 году название газеты сменили на «Горьковскую правду», сейчас это «Нижегородская правда». В руках главы семьи выпуск газеты от 27 октября 1949 года. На передовой – фотография бригадира прессовщиков завода «Красная Этна». В этом номере можно было прочитать о «творческом труде советских людей», о борьбе за высокое качество грузовика ГАЗ-51, строительстве в Автозаводском районе Южного шоссе, юбилее Малого театра и библиотечном абонементе колхозника из Лысковского района. В разделе «Письма в редакцию» «гражданка Голубева справедливо удивлена отсутствием в продаже ключей для раскупорки консервов, стеклянных банок с маринадом и вареньем. Негде приобрести и обувную ложечку, необходимую при надевании туфель». Студенты Яшин и Скатов тщетно ищут запасные перья для авторучек, гражданин Конкин уже полгода ходит по промтоварным магазинам в поисках брюк пятьдесят четвертого размера, а Александр Вертинский с 27 по 30 октября дает четыре концерта в городе Горьком.
5. Фарфоровые статуэтки. «Фарфор сегодня не безделушки, не украшение аристократических салонов и будуаров, а важный документ культурного строительства», – обратился в 1920 году Горький к рабочим фарфорового завода в Ленинграде. Действительно, без статуэток на тумбочках и комодах невозможно представить обстановку советской квартиры. Сейчас фарфоровые статуэтки занимают полки антикварных магазинов. И хотя среди них немало проходных вещей, в области художественного фарфора работали многие действительно талантливые мастера, создавшие пластическую летопись своего времени. Одна из них, Наталья Данько, писала в своем дневнике, что «сама сущность декоративной фарфоровой статуэтки, призванной украшать быт <…> требует нарядности, красочности, некоторой идеализации, порой даже чуть-чуть того, что называют салонностью. Самое трудное – определить меру этого "чуть-чуть"».
6. Фикус. Среди родственников «фикуса в кадке» – инжир и сикомор. Сам фикус каучуконосный родом из Индии и значительно отличается от своего комнатного варианта: это вечнозеленое дерево высотой до сорока метров. О фикусе как своего рода символе быта послевоенных лет написал поэт Михаил Гуськов: «Раньше фикусы были повсюду, / Что ни фикус – всегда исполин, / Я был маленький, но не забуду / Их – в полкомнаты, листья – в аршин. / Жили тесно, темно и невнятно, / По-другому тогда не могли, / И мне было всегда непонятно, / Почему люди их берегли…»