«Дорогая мама, прости, что пишу тебе редко: война. Ты знаешь из газеты, что мы продвигаемся на всем фронте. Я думаю, что если так пойдет и дальше, то война скоро кончится. Вот тогда я и осуществлю свои планы: выйду в отставку и поступлю на гражданскую службу где-нибудь в Москве или Петербурге. Мы снова все соберемся, и ты у нас будешь отдыхать. Довольно уж ты поработала. Будешь жить и воспитывать внучат – Петьку и Маргаритку…» Эти строчки за несколько часов до гибели 26 августа 1914 года написал своей матери летчик Петр Нестеров. Тысячи подобных писем были отправлены в годы Великой Отечественной, но далеко не все матери дождались своих сыновей. На этом снимке соединились две эпохи. За какие-то тридцать с небольшим лет мир стал совсем другим. Совсем недавно Маргарита Викторовна сшивала полотнища ткани для обтяжки крыльев планера, собранного сыном, чьи рассуждения о полете на аппарате тяжелее воздуха еще вызывали усмешку у некоторых сослуживцев. Теперь ей принесли букет цветущего жасмина летчики – участники войны, в которой авиация стала одной из ведущих сил. В 1912 году Александр Блок в стихотворении «Авиатор» тщательно перечислял все детали, имеющие отношение к полету, а в 1956 году Борис Пастернак использовал художественный образ летчика как привычный и всем понятный.

1. Набережная имени Жданова (Верхневолжская набережная), 19. Корреспондент «Горьковской коммуны», побывавший по этому адресу в гостях у матери Нестерова в марте 1941 года, сообщал, что «ей назначили персональную пенсию. Горьковский горсовет предоставил Маргарите Викторовне светлую, сухую и теплую квартиру из трех комнат в одном из лучших вновь построенных домов города». В квартиру на четвертом этаже часто заглядывал почтальон, приносивший то увесистую бандероль с новой книгой об основоположнике высшего пилотажа, то письма из Москвы – от сына, преподавателя Военной академии, и внука, того самого «Петьки», теперь инженера радиостанции имени Коминтерна. Группа летчиков из Киева сообщала, что прах ее сына с Аскольдовой могилы недавно перенесен на Лукьяновское кладбище, и Киевский горсовет установил на могиле новый памятник… Маргарита Викторовна перебирала фотографии и думала о том, как много мог бы сделать ее сын, если бы был жив.

2. Орден Красного Знамени. Согласно одному из первых декретов Советской власти произошел полный отказ от прежней наградной системы, и до начала Гражданской войны вопрос о новых наградах не возникал. За отдельные заслуги вручали оружие, часы, портсигары, как правило, именные, предметы одежды. Первый советский орден был утвержден 16 сентября 1918 года и первоначально назывался орден «Красное Знамя». Через шесть лет он стал общесоюзным. Орден Боевого Красного Знамени вручали за «особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите социалистического Отечества». Первым кавалером ордена стал герой Гражданской войны Василий Блюхер, впоследствии Маршал Советского Союза.

3. Орден Красной Звезды, учрежденный в 1930 году, стал вторым из боевых орденов. Им награждали за «большие заслуги в деле обороны СССР как в военное, так и в мирное время, в обеспечении государственной безопасности». Интересно, что и в этом случае первым кавалером ордена стал Василий Блюхер. Немало рубиновых звезд за годы Великой Отечественной появилось на солдатских гимнастерках и офицерских кителях. Что касается летчиков, то не было четких критериев зависимости вручения этого ордена, как и ордена Красной Звезды, других наград и званий, от количества сбитых самолетов. Летчик-истребитель Петр Шавурин, впоследствии получивший звание Героя Советского Союза, 27 августа 1941 года в районе Павлова-на-Оке совершил таран. Обломки «юнкерса» долгое время «экспонировались» на площади Минина и Пожарского.

4. Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» была учреждена 9 мая 1945 года. Ее получили все участники военных действий и военнослужащие, выполнявшие свои обязанности вне фронта, поэтому она стала самой массовой наградой. Впоследствии те, кто был ею награжден, имели право на получение юбилейных медалей. На лицевой стороне помещено изображение Сталина в форме Маршала Советского Союза и надпись: «Наше дело правое – мы победили».

5. Никелированная кровать с декоративными шишаками и шариками – в советские годы что-то вроде символа достатка. В старых деревенских домах они служат до сих пор. Правда, они несколько проще, чем та, что на снимке: с железными дугами на спинках, окрашенными в синий цвет. «Шишечки» – блестящие, гладкие шары, которые довольно легко откручивались, пользовались широкой популярностью в детских играх.

6. Фотография и увеличенная копия с нее, на которой, по всей видимости, Маргарита Викторовна со своим мужем Николаем Федоровичем. Как и остальные фотографии и картины, она еще из той эпохи, когда о полетах авиаторов в городе извещали афиши на круглых тумбах. Из того мира, в котором прошло детство знаменитого летчика. Его отец, воспитатель в Аракчеевском кадетском корпусе, умер в молодом возрасте, и Маргарита Викторовна осталась с четырьмя детьми. Единственное богатство семьи составляла довольно обширная хорошо подобранная библиотека. Детство Нестерова на улице Больничной, теперь носящей его имя, это оловянные солдатики, книги о путешественниках, рукописный журнал, занятия музыкой, наблюдения за полетом птиц. «Каких только голубей у нас не было, – вспоминала Маргарита Викторовна, – и стремительные длиннокрылые почтовые, и кувыркающиеся в небе турмана, и красавцы «павлиньи» голуби, и «монахи»… Впрочем, последних Петя не любил: они плохо летали, а его интересовала тайна полета, свободного, легкого и красивого…»