Заманчивость старинных сборников рецептов, яркость лубочных картинок и дореволюционных фантиков от конфет трудно объяснить тому, кто видит в этом лишь груду хлама. Со старым домом, казалось бы, проще. Однако если он не связан с именами известных людей, не записан в «шедевры», рядом с которыми обязательно надо запечатлеть свой облик, на него не стоит обращать внимания. А если в нем нельзя жить – надо его убрать. Но нашлись люди, которые разглядели в доме будущее. Знакомство с архивными документами укрепило их в задуманном – открыть в нем небольшую гостиницу. Ничего не вышло: другие не видели, но действовали быстрее. И жители старого дома, заботливо ими оберегаемого, потеряли возможность устроить его судьбу. Конечно, они не опускают руки, пытаются что-то доказать, но наталкиваются на равнодушие и нежелание понимать.
Дмитрий Сергеевич Лихачев отмечал, что «в современной архитектуре утомительно отсутствие значимости. Значимость придается ей временем, событиями, которые связаны с тем или иным архитектурным сооружением, людскими судьбами, внесенными литературными темами… Старые дома обладают эмоциональной выразительностью».
Дом номер 34 по улице Грузинской похож на резной ларец. Людям служит он уже сто лет. Рыжий кот на окне, из которого летний ветер выдувает занавеску, стеганые одеяла, сохнущие на резных перилах террасы, детские голоса во дворе – дом живет и делится своей историей с теми, кто замечает его, свернув с Алексеевской на Грузинскую.
Кажется, можно начать рассказывать сказку – так созвучно облику здания имя его первого хозяина купца Куприяна Павловича Полушкина. Что-то от «Аленького цветочка» с «дорогими товарами заморскими, жемчугом, драгоценными каменьями, золотой и серебряной казной». Конечно, Куприян Павлович по «купецким делам» за тридевять земель не ездил, ему всего лишь принадлежал на Большой Покровской рядом с Городским театром торговый дом под вывеской «Товарищества «Полушкин и Ершов». Но при доме на Грузинской был плодовый сад, и какое же вкусное – вишневое или крыжовенное – варенье подавалось к чаю на террасе!
Шатер над кровлей часто встречается в ряде построек старого Нижнего (Гордеевский универмаг, здание Городской думы на площади Минина и другие), но уникальность дома на Грузинской в том, что он выстроен из дерева. Это усиливает вызываемый им набор образов и ассоциаций. Треугольные слуховые окна, высокий щипец перед шатром с резным колесом подчеркивают нарядность постройки.
Дом – ровесник банка на Покровке, жилой флигель которого фасадом обращен на Грузинскую улицу. Эти два разных по масштабу и характеру здания – результат «национально-романтических» поисков в архитектуре второй половины XIX – начала ХХ века. Сказочность здесь не случайна. Увлечение памятниками древнерусского зодчества, серьезное «натурное» их изучение, многочисленные публикации на эту тему создали удивительную ситуацию, в которой воплощались в жизнь постройки, похожие на романтизированные образы русской архитектуры в декорациях к операм «Сказание о граде Китеже», «Садко», «Снегурочка», «Золотой петушок». «Героическая приподнятость эпоса, былинная широта, сказочная одухотворенность стали для сторонников «национального романтизма» новыми эстетическими ориентирами… усилилось значение проектов и архитектурных фантазий», – пишет историк искусства Владимир Лисовский. Часто архитекторы дополняли рисунок будущего сооружения изображениями старинного оружия, людей, одетых в длиннополые кафтаны, крепостных стен и деревянных изб.
Автор проекта банка – Владимир Покровский, строивший в Москве, в окрестностях Петербурга, разработавший проект храма-памятника в Лейпциге, на поле знаменитой «битвы народов» против наполеоновской армии. Имя архитектора дома на Грузинской неизвестно. И если банк, создававшийся, когда в России праздновалось трехсотлетие династии Романовых, – в определенной степени хрестоматийная постройка, «интереснейший пример синтеза искусств в «национальном стиле», то дом Полушкина интересен как пример решения творческой задачи в местном масштабе. В его силуэте нетрудно заметить черты «национально-романтического» стиля – стоит лишь перелистать книги и журналы, где воспроизведены фотографии подобных построек.
Образ дома на Грузинской – это отголосок детских впечатлений от книг с иллюстрациями Ивана Билибина: терема, шатры, палаты. Интересно, что именно Билибин выполнил эскизы для росписей внутри банка, образцами для которых послужили произведения древнерусского искусства. В парадности построек банковского комплекса и выразительном облике уютного жилья интересна именно эта взаимосвязь. Тем острее чувствуется беззащитность старого дома на фоне устойчивого статуса его масштабного ровесника.

Иллюстрация: Мария Ермилова