Галина Григорьевна Симонова:
– В 1954 году я училась в восьмом классе школы № 23, что стояла на Варварке (тогда улице Фигнер) на месте нового здания Нижполиграфа. Филармония распространяла абонементы по городским школам, на наш класс пришлось три абонемента, которые мне как комсоргу обязательно нужно было продать. Желающих не нашлось, и я взяла один себе, а остальные два взяли в складчину с друзьями – по 20 копеек: стоили абонементы дешево, даже
для нас, бедных послевоенных детей. Мы не планировали особо ходить, но как-то зашли – жили все рядом, филармония тогда была на Покровке. Пришли, сидим, а там на сцене оркестр, играет знакомая нам по радио музыка, песни, которые мы знали наизусть! В итоге мы пошли еще раз, потом еще и еще. Филармония переехала в Кремль, зал поменялся, дирижеры тоже, а мы остались.

Самых ярких впечатлений, связанных с филармонией, было так много, что всех не перечислить. В первую очередь – фестиваль Шостаковича: вы представляете – сам Шостакович на сцене за дирижерским пультом. Его манера говорить, как будто извиняясь, волнение, увертюра, написанная специально к этому событию, – все это просто незабываемо. Приезд Олега Кагана был каж дый раз праздником – он до сих пор остается моим любимым скрипачом. А Сахаровские фестивали – это вообще просто подвиг Ольги Николаевны Томиной, оркестра и всего коллектива. Можно много говорить высоким штилем о программах и исполнителях, но градус интереса и впечатлений всегда остается высочайшим. В отличие от некоторых моих подруг я очень люблю современную музыку, пусть и не всю ее понимаю, но у меня к ней есть тяга, любопытство, стремление понять. Помню, когда был фестиваль Шнитке – девять дней не самой популярной и простой музыки, – я так к нему прикипела, что он сейчас для меня один из любимых композиторов.

У меня нет музыкального образования, поэтому я не могу считать себя экспертом, но, судя по отзывам моих знакомых, которые заканчивали консерваторию, чутье и слух филармония во мне воспитала. Я могу отличить, например, исполнение выпускника-отличника от исполнения мэтра, проходила путь вместе со многими музыкантами от того момента, когда они были еще, условно говоря, «в коротких штанишках», до того, когда стали звездами европейского и мирового уровня, – таких мы знаем, любим и встречаем как лучших друзей.

Мне очень дороги воспоминания о том здании на Покровке: я прекрасно помню эту лестницу, гардероб наверху, колонный зал, боковые балконы и сцену, на которой стояли великие люди. Но в Кремлевский концертный зал я хожу уже много лет, привыкла к нему и полюбила. Иногда я там сижу, слушаю одно из своих любимых произведений и думаю: вот оно, мое место в жизни.

Ирина Михайловна Цветкова:
– Я познакомилась с филармонией приблизительно в 1955 году: училась в музыкальной школе, и мы посещали абонементные лектории, которые вел музыковед Марк Маркович Валентинов, обладающий необыкновенным даром приобщения детей к музыке. С тех пор я хожу туда всю свою жизнь. Имела счастье бывать на концертах Оборина и Кондрашина, молодых Федосеева и Спивакова, слушала Хачатуряна, впервые на сцене филармонии увидела Майю Плисецкую, встречалась там с Мессингом.

Никогда не забуду, как я, уже во взрослом возрасте, попала на Рихтера. Билетов тогда было не достать, и я поехала туда – сама не знаю, на что надеялась. В троллейбусе встретила учительницу по музыке моей дочери, спрашиваю: можно я с вами пройду? Она испугалась, замкнулась, и я поняла, что это дохлый номер. Стою уже у Дмитриевской башни и вижу своего школьного друга, который тогда работал в КГБ, – помню, я в свое время ему аккомпанировала, а он пел. Он в то время пас Сахарова, который был в ссылке в Горьком. Я к нему бросаюсь и говорю, что очень, очень хочу на концерт, а он берет и дает мне контрамарку. Так что благодаря Сахарову и моей наглости я услышала великого пианиста.

Я вместе со своими друзьями много лет покупаю абонементы. К сожалению, многие концерты пенсионерам не по зубам из-за стоимости, но мы все равно пытаемся как-то на них попасть, выручая друг друга, когда есть возможность. Огромная заслуга моей подруги, Маргариты Вениаминовны Скрипкиной, которая часто давала нам приглашения и благодаря которой я побывала на множестве прекрасных концертов. Я знаю, что какие-то социальные работники иногда раздают приглашения, но когда и где это происходит – мы не в курсе, а три-четыре абонемента – это уже большой напряг.

У нас большая компания, человек 15–20: со многими из них дружу давно, с некоторыми просто часто виделись в филармонии и там сдружились. Да и сотрудники все нам как родные: и в гардеробе, и в зале. Наш любимый ряд – 14-й, когда никого нет, мы туда садимся, хоть нас и гоняют иногда. Я много раз и на ступеньках сидела, и стоя слушала, хотя сейчас это и запретили. Я недавно слушала Антона Долина, который рассказывал, мол, и в Америке, и в Германии очень распространено, что люди покупают дешевые входные билеты, приносят свои стульчики и сидят на них – вот бы нам тоже такую тему продвинуть.

Филармония – это наша жизнь. Я никогда не стесняюсь выражать свои чувства и всегда на концертах кричу «браво!» и «бис!». Скульский уже мой крик узнает и всегда на него оборачивается и кланяется. Мои подруги обычно стесняются, но некоторые уже начали тоже так делать, потому что нечего стесняться, если что-то любишь.

Софья Павловна Зорева:
– В этом году филармонии исполняется 80 лет, а 70 лет назад я впервые туда пришла. Тогда музыки дома у меня практически не было, я поступила в медицинский институт, и меня бесплатно пригласили на музыкальные лекции в филармонии. В итоге все шесть лет, пока училась, я ходила и на лекции, и на выступления оркестра.

Без музыки я бы не смогла жить, а филармония – это один из частных случаев. К нам приезжало много великолепных музыкантов, уверена, во многом благодаря Израилю Борисовичу Гусману, который был главным дирижером симфонического оркестра. И концерты, которые там давали, были не рядовыми. Например, у нас чуть ли не впервые исполнялась первая симфония Шнитке. До нее, в первом отделении, играли последнюю симфонию Гайдна, в которой музыканты играют при свечах и каждый, заканчивая свою партию, гасит свечку, а последней, практически в темноте, уходит первая скрипка вместе с дирижером. У Шнитке же все было наоборот: музыканты, многие из которых – дамы солидных размеров и солидного возраста, вбегали на сцену, садились и начинали рвать свои несчастные инструменты, после чего забежал дирижер Рождественский, весь этот гвалт остановил и сказал: «Я вам про музыку ничего не скажу». Это было в 70-х.

Сейчас я хожу в филармонию редко – мне много лет, вечером я стараюсь из дома не выходить, так что мою страсть к музыке компенсирует канал «Культура»: там показывают много хороших концертов, в том числе моих любимых Элисо Вирсаладзе и Наталию Гутман, на которых я много раз бывала; когда они вместе играли, одна на фортепиано, а вторая – на виолончели, я называла их «две богини». Но мне все равно обидно за тот зал, который сейчас есть в филармонии и который совершенно непригоден для концертов и обладает плохой акустикой: хоть я там и прожила многие годы своей жизни, но наш оркестр заслуживает гораздо большего.

Маргарита Алексеевна Рунова:
– Мы с мужем оба любим музыку и стараемся не пропускать интересные концерты: бывает, приходишь – и все в тебе поднимается, как, например, после Спивакова, который с таким удовольствием и любовью к публике выступает, что впечатления остаются невообразимые.

В юности, до университета, я редко бывала в городе, потому что жила за рекой. А потом поступила на физфак, и кинотеатр «Палас», рядом с которым находилась раньше филармония, был у нас прямо через дорогу. Это была не такая большая, но уютная и приятная филармония, где я слушала прекрасную Валентину Левко, шикарного тенора Зиновия Бабия, Жана Татляна и многих других – сначала одна, потом вместе со своим супругом.

Нашим детям мы тоже старались привить любовь к музыке: занимались с ними дома, отдали обоих в музыкальную школу, которую они отлично закончили – цели сделать профессионалов из них у нас не было, просто хотелось, чтобы они полюбили музыку, и мы этого добились. Наша старшая дочь – медик, она с удовольствием ходит в филармонию, правда, не так часто, как хотелось бы. Сын – экономист, он последние два года живет в Москве и тоже на концертах отдыхает душой.

У нас есть любимые ряды – это где-то с 20-го по 25-й, и обязательно левая сторона, чтобы, если выступает пианист, видеть его руки – для меня это имеет большое значение, потому что у меня все дети на этом инструменте учились. Внука я тоже пыталась научить, потом в музыкальную школу отдала, в которую он с удовольствием ходил, и в тот период мы с ним много посещали концерты для детей. Сейчас, к сожалению, на это не остается времени, но, возможно, все еще впереди.

Борис Иванович Рунов:
– Мы с супругой посещаем, как правило, выступления симфонического оркестра, концерты с участием отдельных исполнителей – скрипачей, пианистов, виолончелистов, очень любим хоры, например, хор Сретенского монастыря. Мы ходим, наверное, с конца 60-х годов. Я окончил музыкальную школу по классу аккордеона, неплохо, как говорят, играл, в итоге выбрал в жизни другое направление, но любовь к музыке сохранил.

Мне вообще кажется, что, для того чтобы воспринимать искусство, должна быть некая подготовленность –концерты попроще могут подойти широкой аудитории, но какие-то требуют определенного опыта, который поможет эту музыку понять, поэтому контингент в филармонии и различается. На симфоническую музыку ходит более возрастная публика – это люди как раз 60–70-х годов, которые сами внешне меняются, а аудитория остается прежней. Слушатели там более сдержанные в отличие от выступлений, например, вокалистов, куда много ходит молодежи, которая энергично и горячо реагирует на музыкантов. Есть там и средний возраст – мы-то себя относим к старшему, хотя в душе считаем себя молодыми, несмотря на годы, которые идут вперед.

Все вспоминают ту, камерную филармонию на Покровке, ведь у многих именно там произошло знакомство с классической музыкой в живом формате. Сейчас мы уже привыкли к Кремлевскому концертному залу и стараемся все значимые концерты там посещать, ведь никакое выступление по телевидению и никакая запись не могут сравниться с живым выступлением.

Сергей Сергеевич Фогель:
– Мы с супругой переехали в Нижний в 1993 году, после 25 лет моей службы и преподавания в Литовской Республике. Прибыв в город, я первым делом узнал, где здесь можно послушать хорошую музыку. Моя супруга, ушедшая семь лет назад, тоже была меломаном. Когда у нас выдавался свободный час, мы старались провести его на концерте.

Нашу филармонию я очень люблю. В 1990-е мы посещали ее нечасто (было трудное время, нужно было устроиться на новом месте), но регулярно.

Я очень благодарен руководству филармонии за теплое отношение к ветеранам. Когда стал председателем городской организации «Защитники и жители блокадного Ленинграда», обратился к директору филармонии Ольге Томиной с просьбой разрешить нашим блокадницам бесплатно посещать некоторые концерты. Благодаря ей в начале нулевых в течение всего сезона ветераны Великой Отечественной войны посещали отдельные концерты и спектакли. В Нижегородской области сегодня всего около 400 блокадников. Большая часть из них сейчас болеет, не выходит из дома. Да и билеты довольно дорогие – не каждый может побывать на выступлении таких звезд российской музыки, как Владимир Спиваков или Денис Мацуев, а руководство идет навстречу.

Я люблю музыку с детства. У меня очень хорошо пела бабушка, отец на гитаре играл. В нашем доме всегда звучало радио. Приемники тогда были другими, с тарелкой. Каждый день шли передачи о классических произведениях и композиторах, музыке народов нашей страны, был «Театр перед микрофоном». За двадцать минут до выхода в школу я слушал «Пионерскую зорьку».

До войны я участвовал в концертах в Ленинграде. Окончание военного училища в Одессе мы с другими офицерами отметили по-особенному: получив звания, мы, 15 выпускников, отправились в знаменитый оперный театр Одессы на балет «Лебединое озеро». А затем разъехались по разным уголкам страны. Я уехал на Дальний Восток, в Комсомольск-на-Амуре. Перед ночным вылетом из Москвы гулял по столице и, проходя мимо Большого театра, увидел афишу «Кармен». Долго рассказывать – как, но мне удалось получить билет.

Мои любимые композиторы – Моцарт и Чайковский. Люблю смотреть записи выступлений Венского оркестра. У меня есть диски многих мировых композиторов, которые я слушаю дома. Это замечательная музыка. Она учит добру.