– Конфуций сказал: «Пусть цветут все сто цветов». Мир наш многообразен. Есть место для букашек, соловьев, тигров и медведей. Чем он многообразней, тем интересней, а в искусстве тем более. Каждый найдет свою нишу. Но в искусстве не должно быть монополии. А этим ребятам (художникам-концептуалистам) показалось, что они претендуют на монополию. Они ошибаются, потому что то, чем мы занимаемся, есть русское реалистическое искусство живописи. Оно будет существовать, как театр, как поэзия, как литература, как серьезная интересная музыка. Зритель найдет свою определенную нишу по вкусу, по интеллекту, по восприятию и культуре.

– Живому человеку, если он воспринимает действительность, этого хватит, для того чтобы жить. А если отбросить классику, Тициана, Сурикова, Левитана, то я не представляю, как можно жить на мусорной куче. Как можно перестать восхищаться солнцем или травой? Мы не можем обойти то прекрасное, что нам дал Бог.

Историк Клюнков, известный как Клюн, друг Малевича, говорил, что «Черный квадрат» – это одна из цепочек концепции, в которую он забил всё искусство. Всё искусство собрать, положить в гроб и припечатать черным квадратом. А как бы Малевич ни работал, в конце жизни он возвращался к академизму. Но уже не далось. Легко встать с ног на голову, но гораздо труднее с головы на ноги!

Концептуальное искусство имеет право быть, и знать его надо обязательно. Нельзя уничтожить одну цепочку и забыть о другой. Но у такого искусства нет будущего. Вот вспомните историю: каждый век начинается с революции в культуре. Кто-то борется, а кто-то затихает. Потом всё зависит от правителей... А сейчас пустили на самотек. Страна развивается в том случае, если есть хорошо воспитанный и грамотный народ. Сейчас идет к тому, чтобы масса была, серая масса. Это всех устраивает. Воспитания нет. А как воспитаешь человека на мусорной куче? Надо все-таки дать ему прекрасное. У всякого искусства должна быть идея. Оно без нее существовать не может. Так и без политики. Театр, музыка, литература, кино – все на нуле. Сейчас всё идет старыми багажами. Нового нет. В 60-е, 80-е, даже довоенные годы люди жили, переживали. Так вот это показывать надо, воспитывать.

К стрит-арту я никак не отношусь. Это безобразие. БЕ-ЗО-БРА-ЗИЕ. Таланта мало. Все хотят больше прославиться. И мне неприятно, что об этом много говорят. Я уже 30 лет рисую старый город. И сейчас в театре оперы и балета идет моя выставка. Люди смотрят и удивляются. Так вот, надо обратить внимание на старые дома и старые дворы. А то, что на них рисуют, так это хулиганство, и никакого искусства там нет.

– Во-первых, я не согласен с таким понятием, как «современное искусство». Лично у меня возникают ассоциации: если есть современное, значит, есть и несовременное, отжившее, устаревшее, как старый ржавый «запорожец»? А сейчас мне предлагают «бентли» или «феррари»? Думаю, к изобразительному искусству такая градация не подходит: оно или есть – или это не искусство. Если очень хочется подчеркнуть, что произведение создано здесь и сейчас, то, думаю, очень неплохо будет звучать: «искусство наших современников». А вообще изобразительное искусство – это, пожалуй, самый удобный объект для всякого рода спекуляций и профанаций. Это в математике 2 + 2 = 4. В искусстве же достаточно сказать: «Я так вижу, а ты просто не дорос до этого». А дураком действительно выглядеть не хочется. Вот некоторые особо креативные и делают вид, что понимают. В большинстве же случаев это просто бизнес. Это же надо так вывернуть мозги человечеству, что картины Айвазовского, Рембрандта продаются в разы дешевле, нежели битые унитазы и черные квадраты… Бред какой-то. Я сильно сомневаюсь, что кто-то в здравом уме согласится лечь под нож мясника с местного рынка, только потому что тот посчитает себя хирургом.

Я нормально отношусь ко всякого рода инсталляциям и перформансам. Если они интересны и проходят в нужное время и в нужном месте, то ради бога. Считать же это изобретением современного искусства? Увольте. Наши пращуры, собираясь на охоту, на войну и бог знает еще куда, прыгая у костра, проводили эти же самые перформансы и создавали инсталляции. А придумывать всякие «измы» и «арты» – удобный способ скрыть любой бред. Чтобы стать Ломоносовым, Пушкиным, Суриковым, Левитаном, нужен Божий дар, годы труда и учебы. А во всякого рода «артах» достаточно отключить такие понятия, как «совесть», «удобно – неудобно», «стыдно – не стыдно». И всё, прибивай свои «бряколки» на Красной площади, да еще заяви, что ты против войны, за демократию... – и будут пресса, телевидение и куча правозащитников. Кстати говоря, «художника» Павленского знает весь мир, даже люди, далекие от искусства, а о Верещагине и о его картине «Апофеоз войны» наверняка знает меньшее количество людей.

Конечно, жизнь ускоряется, и уже на чем-то сосредоточиться, вдуматься, вникнуть и глубоко осознать не хватает времени. Да и строить Кельнские соборы и Китайские стены по несколько столетий никто не будет. Города меняются, что-то исчезает, а что-то появляется новое. К примеру, стрит-арт. Это, в общем, по большому счету самодеятельность низкого уровня. Культуре американских трущоб пытаются придать статус чего-то особенного. Но, по правде говоря, росписи на стенах, если они приличные, безусловно, лучше синих заборов вокруг долгостроев. Искусство должно быть разным, но мне хочется, чтобы о моем времени будущие поколения судили по нашим Кельнским соборам и Левитанам, а «художники» Павленские если и упоминались, то в разделе «Очумелые ручки».

– Если произведение отзывается в душе зрителя, зажигая огонь эмоций, чувств, затрагивая внутренний мир, то неважно, к какому направлению оно относится. Это может быть и современное актуальное искусство, и традиционное станковое. Неизвестно, что будет через 20–30 лет. Только время показывает, что ценно для людей. Как бы то ни было, главная задача художника – выразить себя через художественный образ, способный донести до зрителя определенное настроение. Практические знания, навыки, профессиональное художественное образование – основы, благодаря которым эта задача достигается легче. Поэтому, на мой взгляд, важно не потерять и не обесценить опыт, нарабатываемый столетиями. Я имею в виду все достижения мировой истории искусств. Сальвадору Дали принадлежат слова: «Для начала научитесь рисовать и писать, как старые мастера, а уже потом действуйте по своему усмотрению».

Считаю, что свобода в творчестве необходима, является неотъемлемым правом и художника, и его зрителя. Но она идет рука об руку со знаниями, с сильной школой. И тогда произведение имеет возможность гораздо более полно и легко говорить со зрителем на языке цвета, линий, образов. В наше время люди готовы выстаивать длинные очереди на выставки Левитана, Серова, Верещагина. А темы и направления, повторюсь, могут быть любыми, лишь бы развитие и поиск нового не опускали планку ниже уже достигнутого.

Кто-то идет на вернисаж за глубоким смыслом; кто-то – насладиться красотой живописи, пластики; а кто-то просто из интереса, не вполне понимая – зачем. Но, придя, вдруг обращает особое внимание на одну из картин и, не осознавая, чем же она так «зацепила», не может отвести от нее взгляд долгое время. Потому что там есть что-то ЕГО: двор или воспоминания из детства, лепестки роз на камне говорят голосом личного, только ему принадлежащего чувства. Или некая абстракция входит в сознание и остается на долгие годы. Это язык искусства. Язык древний, сильный, вечный.