Андрей Киселев:
– В советское время куча регулярно блуждала: меломанов гоняли менты. В 1981 году я застал ее под трамплином. С 1985 по 1987 год были клуб Кринова, улица Бекетова (здание кинотеатра «Современник»), проспект Гагарина в самых разных местах, начиная от университета и заканчивая райсоветом (там тусовались в закрытой коробке Зеленого театра). Были даже Сормовский дворец культуры и ДК «Красная Этна». К концу 1980-х – началу 1990-х – парк Швейцария, танцплощадка, Дворец спорта… А начиналось все в 1970-х с Сортировки. Там, где сейчас автомобильный рынок, появилась первая в городе барахолка. Туда ездили за джинсами «Монтана», фирменными тулупами – и пластинками. Поначалу меломанов было мало, с десяток. Попадались любопытные личности. Например, Сергей К. – его родители работали в исполкоме, такие бонзы, дед лично со Сталиным был знаком, родственники ездили по заграницам, откуда и привозили ему пластинки. Он и сейчас регулярно приходит в галерею «Кладовка», швыряется в виниловых развалах. Только номерных «Дип Пеплов» в его коллекции штук тридцать. А уж старых «вертушек» – в каждой комнате по пять, и все работают…
На куче собирались любители, ценители. Все быстро знакомились и знали друг друга в лицо. Многое строилось на доверии – можно было поменяться пластинками не навсегда, а на время, просто послушать. Конечно, случалось всякое, но за обман в другой раз можно было и в лоб получить. Толкучка у «Мелодии» возникла параллельно основной куче, году в 1983-м. Атмосфера здесь была совсем другая, царили не меломаны, а продавцы. Многие из них даже не слушали музыку, но ловко жонглировали именами. Смысл был в купле-продаже. К тому же у «Мелодии» тусовались приживалки, которые имели возможность взять что-то из дефицита в самом магазине, а потом продать с черного хода. В те времена это место притягивало случайных людей.
Александр Сперанский:
– В начале 1980-х мои друзья увлекались западной культурой, один даже приехал из Германии. А у меня мама – учитель, я от Аллы Пугачевой с ума сходил, от «Александра Герцевича», – хотелось крутить его бесконечно. В обмене пластов я тогда ничего не соображал. Отдал другу менять пластинку сверхпопулярных «Арабесок», и вот он менял ее, менял – и доменял до Village People. Сейчас-то кажется – отличная группа, но тогда она не стоила ничего. И вот, в 1983 году я отважился пойти с ней к «Мелодии». И поменялся на пластинку Пола Маккартни и его группы Wings – «Wings at the Speed of Sounds»! Не могу передать, с каким ощущением я ехал домой. Чувствовал себя героем, парил! Такое было только однажды, когда мне дали пионерскую звездочку… Приехал домой, поставил – и запело что-то вроде «И Ленин такой молодой». На пласте было ловко переклеено «яблочко». Вот такой первый опыт.
Андрей Киселев:
– Главная куча всегда собиралась по воскресеньям. Но менялись мы до субботы. Почему не до воскресенья? Потому что в воскресенье идти на толчок было всегда опасно. На подходах к месту стояли крепкие пацаны группками по 5–6 человек – «шакалы». Они подбегали, резали пакет с пластинками, отрывали его прямо с ручками – чистой воды грабеж! А потом продавали таким же меломанам. Пластинка стоила 70–80 рублей – зарплату простого советского человека, а «шакалы» предлагали: «Возьмешь по 30–40?» Понятно же, что краденые, а что сделаешь? Алчность в человеке неистребима. И тебя так же грабили, надо же было как-то восстанавливать богатство. Чтобы не потерять свое, а главное, чужое, мы стали договариваться размениваться по субботам. К тому же одного дня для общения меломанам всегда не хватало… В отличие от основной кучи, которая всегда была где-то по буеракам, «Мелодия» находилась в центре города. Место же на людях. Что может случиться?
Александр Сперанский:
– Милиция, конечно, гоняла как основную кучу, так и у «Мелодии». Об этом очень ярко написано в романе Вадима Демидова «Сержант Пеппер, живы твои сыновья». Может быть, там есть аллегории, преувеличения, но все же. При облавах пластинки отбирали. Отдавали в редчайших случаях – разве что каким-то особенно пробивным, у кого связи, папы-мамы… Потери были огромны. Из-за стоимости пластинок собрать коллекцию, оставить себе полюбившийся винил для большинства было непосильной роскошью, поэтому в основном люди менялись и слушали. Магнитофон, катушка – записал, что понравилось, и все. Дороже всего стоили новые пластинки классиков рока: Uriah Heep, Nazareth, Deep Purple – и еще модные группы. На только что вышедшие альбомы «Арабесок» или Boney M цена доходила до 150 рублей. А вот новый Крис Айзек или Black, известные по песне «Wonderful Life», тогда были никому не нужны. Их покупали как «довесок» к хорошей пластинке. Конечно, мы слушали «Голос Америки», «Радио Свободы», разбирались, что и где появилось, но все это было как-то однобоко. На рынке нужны были «два притопа, три прихлопа» или известные имена. О существовании многих групп знали единицы.
Андрей Киселев:
– В 1970–1980-е пластинки, которые выпускались в СССР, не имели никакой ценности. Многие просто использовали их конверты как «селедки» для переноски пластинок. То же касалось и пластинок из соцлагеря. В массе соцлагерь предлагал такую же музыку, как в СССР. У нас Валентина Толкунова – в Чехословакии Хелена Вондрачкова и т. д. Были, конечно, и у них интересные исполнители. Например, поляки Andrzej i Eliza, Иржи Корн из Чехословакии – сейчас, с течением времени, они стали пользоваться большим успехом, но тогда популярны не были. Они пели на своем языке, и это «чш, чш» резало слух. Меломан же вырос на «Битлз», привык к английскому, его мелодике, харизме. Не всегда это было справедливо. Те же Puhdys в ГДР шикарно играли. В Венгрии был великолепный Locomotiv GT, а уж про Neoton Familia, когда они «Марафон» спели, все думали, что это группа европейского качества.
Александр Сперанский:
– Начало 1990-х было временем, когда стало возможным все, что раньше запрещалось. На виниле выпустили даже «Гражданскую оборону». Появились компакт-диски, пластинки стали неактуальны. Избавляться от них оказалось удобнее у «Мелодии». Те, у кого пластинки оставались, просто приходили туда со своими коллекциями, коробку ставили и стояли… Там же активно продавали и компакты. Постепенно основная куча умерла, осталась одна «Мелодия» по субботам. И меломаны, которым все равно нужно было общаться, стали ходить сюда.
В последнее время я вижу там и новых людей. Года два-три назад снова появился интерес к винилу. Начали переиздаваться старые альбомы классиков рока, редкие пластинки периода конца 1990-х – начала 2000-х – тогда винил практически не выпускался. Стоят они довольно дорого – например, переиздания «ГО» или Цоя до 3500 руб. На виниле сейчас выпускают новые альбомы известные группы – «Ундервуд», «ДДТ», «Аукцыон». Винил вошел в моду, покупать его стало круто. Как раньше это было круто на толчок ходить… Свою коллекцию – около десяти тысяч экземпляров – я выставляю и продаю в «Кладовке». Так вот, приходят самые разные люди. Кому-то Metallica нужна, кто-то послушал у папы Bill Haley & The Comets – и захотелось. Все чаще спрашивают советский рок и классику: Баха, «Времена года» Вивальди, «Реквием» Моцарта. Есть те, кто ищет конкретный альбом в разных изданиях. Например, каждую неделю заходит один коллекционер – он собирает альбомы группы Kiss, в разных изданиях, оформлении. Вот она, ностальгия!
Пластинки покупаю через интернет. Конечно, цены на винил, особенно на редкие издания, лимитированные тиражи, поражают воображение. Стоимость может доходить до нескольких тысяч долларов. Для себя я решил вопрос просто: не хочу рухнуть в это с головой. В конце концов, главное – не конкретное издание, а музыка. Хотя каждый думает по-своему. На кучу у «Мелодии» регулярно захожу общаться. 70 % людей, которые там стоят, начинали еще в 1970–1980-е. Это как нация меломанов, клуб по интересам.
Не жалко ли мне продавать свою коллекцию? Это принципиальное решение. В какой-то момент я понял, что я меломан, а не фанат. Пласты не унесешь на тот свет. Мы приобретали их, для того чтобы послушать – пусть они кому-то пригодятся. Конечно, бывает жалко. Иногда продашь пластинку, с которой что-то связано, и наступает депрессия. Но это ненадолго.

Коллекционеры

Михаил Романюк, врач-анестезиолог. На куче с 8-го класса. Коллекцию винила считает в метрах: 18 метров пластинок, 10 метров компакт-дисков. 10 проигрывателей.
– Наш город как был закрытым, так и остался. Запросы у людей однотипные: Deep Purple, Nazareth. Я собираю неочевидные западные группы 1950–1970-х, джаз и все, что рядом с ним. Заказываю на eBay, в Америке, Англии. В Москве ничего не покупаю – там другие цены и другие взгляды на жизнь. У меня друзья в Англии, они тоже увлекаются винилом и знают, что мне нужно. Приобрести сегодня можно почти все, основная проблема – цена. Я бы хотел иметь специально смикшированные промоиздания, выпущенные для радиостанций конца 1960-х – начала 1970-х годов, но они стоят от 500 фунтов и выше.
Продажей пластинок не занимаюсь, продаю только то, что мне не нужно, есть в двойном, тройном экземпляре. К «Мелодии» захожу в основном общаться. Нынешняя куча – остаток того, что было раньше. Кто только через нее не прошел! Взять бизнесменов: восемь из десяти наверняка здесь тусовались. Банкиры, врачи, музыканты… Сейчас это место стало клубом. Если бы вокруг не закрыли демократичные пивнушки, народу бы собиралось еще больше.

Владимир Шеин, занимается оптовой продажей книг. На куче с 1975 года. 2,5 тысячи виниловых пластинок, около 8 тысяч компакт-дисков. 2 проигрывателя.
– Я собираю рок-классику, 1970-е годы. Сейчас многое переиздается: появились новые издания первых альбомов Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep. Всплывает старый отечественный винил, о котором мы раньше не знали: петербургская хэви-метал-команда 1980-х «Скорая помощь», «ЭВМ», «Маркиза» – очень достойные группы. Не думаю, что мода на винил – преходящее явление. Пластинка – это ни с чем не сравнимое обаяние, конверты как произведения искусства, объемный, совсем другой звук. Лучше всего, конечно, слушать винил на старых проигрывателях, выпущенных до 1993 года, – тогда усилители были на транзисторах, колонки деревянные. Если у вас дома остался такой проигрыватель, ни в коем случае не выкидывайте – все можно починить.

Александр Борисов, менеджер-консультант. На куче с 1983 года. В коллекции около 100 виниловых пластинок, остальное – на других носителях.
– Я собираю клавесин и орган на виниле. Есть уникальные записи – например, из Домского собора в Риге – вы слышали когда-нибудь, как там играют? Мне жаль, что, кроме канала «Культура» и «Серебряного дождя», такую музыку нигде не крутят. С органа и клавесина я постепенно перешел на симфонии Чайковского и других классиков. Хотя пока не могу сказать, что понимаю во всем Шнитке или даже Шостаковича. Все мы начинали с The Beatles, как дети сержанта Пеппера, но постепенно интересы изменились.

Андрей Кураев, завскладом. На куче с 1975 года. 500 виниловых пластинок, 4 тысячи компакт-дисков (раньше винила было больше, но все продал, теперь собирает заново).
– Я коллекционирую диско и хард-рок, все металлические команды, от легких до тяжелых. Самое дорогое издание в коллекции – второй альбом Laid Back 1983 года, он стоит 23 тысячи рублей. На толкучку хожу регулярно. Сейчас здесь что-то вроде музыкального клуба. Торговля, в общем, особо никому не нужна. Большинство людей друг с другом знакомы. Все чаще приходит молодежь, которая хочет слушать хорошую музыку, а не попсу. Грустно: в молодости нас гоняли за распространение западной культуры, сейчас – за несакционированную торговлю в неположенном месте. Кучу у «Мелодии» постоянно грозятся убрать. Мне кажется, если это произойдет, то для города это станет большой потерей. Музыкальная толкучка Нижнего – уникальное место. В Москве есть Горбушка, в Питере – куча на Птичьем рынке, в других городах – ничего, поэтому нам все завидуют.