Русскоязычные люди, как правило, когда им представляют художников, определенно подразумевают тех, кто рисует картины, не представляя на самом деле, на что творчески претендует понятие artist сегодня. А оно претендует на многое: на экспроприацию скопом всех видов и жанров искусств (зараз), результат которого зачастую ведет не к диалогу, а к художественному конфликту с институциональным искусством. Подобное поведение в России требует доказательства твоей профессиональной идентификации как художника принадлежностью к Союзу художников или дипломом о художественном образовании.

★ ★ ★

Премия «Инновация» за концепцию и постановку оперы «Марево» как некий оценочный жест сложносочиненного междисциплинарного произведения, надеемся, воодушевляет не только нас, но и всех художников, которые позволяют не замечать границ искусства. Некоторые из них также очень близко переживают существование театра, например московские художники Яков Каждан или Ксения Перетрухина. И обзывание их «театральными художниками» – уже из категории обидных позиций.

★ ★ ★

Нас не увлекают социально-поли-тические реалии. Рефлексия на современность глубоко запрятана нами за формальную поэтическую оболочку. Конечно, при желании можно проассоциировать что-то с чем-то, но зачем?

★ ★ ★

Культурную ситуацию в России можно назвать одним словом – «отчаяние». Отчаяние, как утверждал Сартр, симптом безвыходности.

★ ★ ★

Перед нами никогда не стоял конкретный вопрос, а почему бы нам не создать междисциплинарное произведение искусства. Ты просто пользуешься собственными подручными художественными жестами и «лепишь» произведение. Необходимо освободить себя от вопросов намеренного раздвигания границ искусства. Они паразитарны для художника, они ставят художественный процесс в зависимость нетворческого порядка. Есть некое тело произведения, которое самодостаточно само по себе, оно охраняет само себя изнутри и абсолютно не структурируется, не разваливается по жанрам и видам, а является цельным произведением искусства.

★ ★ ★

Наши фильмы – это некая форма, неразумно смешивающая кино- и видеоязык в определенное звуко-зрительное высказывание. Именно поэтому в течение долгого времени данный видеоопыт был в некоем забвении, и попытки войти во взаимоотношения с фестивалями и выставками оказывались тщетными: отборщики однозначно отсылали увиденное к видеоарту, а кураторы же, напротив, твердили об излишней нарративности движущихся образов. Такое пограничное зыбкое состояние было для нас мучительным, ведь для художника всегда важен факт признания участием в артсобытиях. Надо прийти к соглашению с самим собой: лабораторный путь подхода к искусству всегда тернист, часто недооценен, но, на наш взгляд, когда результат непредсказуем, максимально усложнен риском непонимания, это всегда интересно, творчески волнительно. Так или иначе в начале нулевых концентрация подобных опытов достигла определенного значения, когда количество художников, безвозмездно экспроприировавших киноязык, и кинематографистов, пытающихся получить творческие дотации от видеохудожников, возросло. Ситуация прояснилась: равноправное присутствие подобных работ на территории фестивальных и выставочных пространств стало нормой.

★ ★ ★

Впускание эмоции внутрь произведения через поющий голос, через ее «экстремально» звукоизвлекающую способность и, что еще заманчивее, физиологическое преодоление неспособности петь из-за «угнетения» тела физическими действиями творчески спровоцировало нас отрефлексировать художественные идеи на оперу. Перформанс является сообщающим состоянием человека в той или иной ситуации. Наш интерес был в моделировании конфликта перформативных и вокальных действий: например, один из персонажей оперы «Марево» пел с утяжелением в 30 килограммов. В этом случае вокальная партитура «изнеможения» становилась «честной» по отношению к «технике» звукоизвлечения. Это не является критикой ко всему существующему в искусстве, это является своеобразной заявкой заменить существующие и принести свои законы и правила.

★ ★ ★

Скрытное режиссерское поведение в некоторой степени можно назвать «режиссерским безволием». Ведомой является натура, ты занимаешься практически чистым наблюдением, фиксируешь «заговорившую природу», когда лишь камера – странный эквивалент сознания, а твоя режиссерская позиция находится в позиции ненужного рассказчика-посредника. Процесс не является предметом твоего волеизъявления. Это попытка отказаться от съевшей и переварившей себя культуры. На данный момент поле «режиссерского безволия» мы перешли и не торопясь покидаем.
Тема дистанции – волнующая тема для режиссера. В наших фильмах практически отсутствует крупный план, эта принципиальная позиция отчуждения от снимаемого объекта способствует моделированию обобщенной, не детализированной картины мира, с еле уловимой взглядом траекторией перемещения персонажей и практической невозможностью на расстоянии влиять на происходящее вдали. Мы намеренно втягиваемся в процесс отпускания истории, возлагая ответственность на выбранных «натурщиков», способных решать своим психотипом и физическими особенностями режиссерские творческие задачи при условии подачи лишь первого поведенческого импульса. В театре же предполагается поведение режиссера «здесь, близко» и «всегда». Дистанция ломается, взаимодействие и выстраивание отношений с персонажами происходит почти на тактильном уровне, где атомы – в размер Вселенной, и нас это жестко дисциплинирует каждую минуту. Это некое мучительное испытание по преодолению себя «того», двигающего сюжетный процесс на ощупь.

★ ★ ★

Недавно мы были вовлечены в собеседование с великим театральным агностиком Ромео Кастеллуччи (радикальный итальянский режиссер. – Прим. ред.) и поинтересовались, нет ли у него цели создать абсолютное произведение. На что он ответил: «Художник, который ставит перед собой задачу создать абсолютное произведение искусства, выглядит абсолютно нелепым. Но он должен стремиться достичь абсолютных форм, пусть это даже маленький перформанс».

★ ★ ★

Проводя «Вольные просторы» (авторский курс «Провмызы». – Прим. ред.), мы пытались максимально сохранить творческую наивность студентов. Не сломать, не перекроить по-своему, пытались даже охранять от нас самих. Удалось – не удалось, другой вопрос. Получение «правильных» знаний вредно. Современное восприятие мира отменяет вековые критерии профессионализма. Ты заново изобретаешь свой собственный художественный язык. Тип, вид, форма художественного высказывания не важна. Это лишь терминологическая работа сторонних наблюдателей.

★ ★ ★

Во время работы мы часто конфликтуем, и это нормально. Если бы все проходило в полном творческом соглашении, результативная модель была бы неочевидна для нас обоих. У нас нет разделения ролей. Но я (Галина Мызникова. – Прим. ред.) пытаюсь на территорию Сергея, территорию операторского искусства, не вторгаться со своими профессиональными архитектурными знаниями, считая, что та степень выстраивания «неправильной» композиции благотворна и щедра для творчества. Сергей мыслит художественно нестандартно. Он совершенно интуитивно выстраивает новые модели, достаточно свободно ломая законы композиции, превращая «неправильности» в стилеобразующий элемент. Поэтому я предпочитаю отходить в сторону. Мы можем долго дискутировать и обсуждать необходимость дальнего или среднего плана, но мы используем несколько камер, которые выстраивают различные планы по удаленности, поэтому вопрос легко снимается.

★ ★ ★

Недавно пригласили преподавать в Московскую школу нового кино, но мы тянем с решением. Если здесь, в «Вольных просторах», была сформирована определенная модель коммуникации со сложившейся психологической зависимостью друг от друга, то там процесс будет происходить по регламенту импульсивно, и от этого творчески непродуктивно, в никуда…

★ ★ ★

Театральная среда – это отдельное сообщество, с некими законами, в которое ты пытаешься прийти со своими художественными правилами и претендовать на понимание. И это неразумное поведение, так как зачастую порождает конфликт отношений. Будет правильнее не вписаться в театральный контекст и это волнующее чувство одиночества отождествить на сцене.

СПРАВКА
Арт-группа «Провмыза» (Галина Мызникова и Сергей Проворов) была создана в 1998 году. Художники работают в различных областях современного искусства: видеоарт, экспериментальное кино, фотография, инсталляция. В их арсенале более двух десятков фильмов, принявших участие в многочисленных международных фестивалях и отмеченных различными призами, такими как Tiger Award for Short Film 38th International Film Festival Rotterdam, Gran Premio for the Best Competing Film 25th Asolo International Art Film Festival, Best Experimental Film 15th Chilean International Short Film Festival, Best Art Film 5th «Imaginaria» International Film Festival (Conversano, Italy) и др.

Произведения художников были представлены в павильоне России на 51st Venice Biennale, KunstFilmBiennale (музей Людвига, Кельн), Hors Pistes (Центр Жоржа Помпиду, Париж), Biennial of Moving images (Центр Сен-Жерве, Женева), Montevideo Biennial (Banco Republica del Uruguay, Montevideo), Московском Биеннале современного искусства и других известных событиях. Режиссерская работа «Воодушевление» (Inspiration) стала частью конкурсной программы Orizzonti 67-го Венецианского кинофестиваля, а фильм «Вечность» (Eternity) был приглашен директором 12-го Римского кинофестиваля Марко Мюллером в программу «Cinema XXI».
В 2011 году совместный с композиторами (А. Шмурак, Г. Дорохов и А. Наджаров) проект «Три струнных квартета для одного видео» был отмечен Гран-при Национальной премии в области современного искусства им. С. Курехина (С.-Петербург, Россия).
За концепцию и постановку оперы «Марево» (композиторы Кирилл Широков, Марк Булошников) художественный дуэт получил главный приз Национального конкурса в области современного искусства «Инновация-2012» в номинации «Произведение визуального искусства».

«Инновация»
Главная премия в области
современного искусства в деталях
2005
Учреждение всероссийского конкурса в области современного визуального
искусства.

Учредители
Федеральное агентство по культуре
и кинематографии РФ, Государственный центр современного искусства.

Цели
Стимулирование и поддержка художников и деятелей культуры, работающих в области современного визуального искусства, выявление основных творческих достижений и привлечение внимания широкой общественности к основным процессам в отечественном актуальном искусстве.

Номинации
■ «Произведение визуального искусства»;
■ «Кураторский проект»;
■ «Теория, критика, искусствознание»;
■ «Региональный проект современного искусства»;
■ «Новая генерация»;
■ «За творческий вклад в развитие современного искусства»;
■ «За поддержку современного искусства России».

Призовой фонд
3 миллиона рублей
Лауреаты номинации «Произведение визуального искусства» в разные годы
Алексей Каллима (картина «Терек–Челси»);
Вадим Захаров (проекты «25 лет на одной странице» и «Уроки в будуаре»);
группа «Синий суп» (видеопроекция «Озеро»);
Владислав Ефимов (инсталляция «Для радио»);
Сергей Братков (видеоинсталляция «Балаклавский кураж»);
группа «Война» (акция «Х*й в плену у ФСБ»);
Александр Бродский (инсталляция «Цистерна»).

Победители-2012
«Кураторский проект» – выставка Ярославы Бубновой «Самое себя глаз никогда не видит»;
«Региональный проект современного искусства» – персональная выставка Ильи Долгова «Гербарий»;
«Теория, критика, искусствознание» – книга Елены Петровской «Безымянные сообщества»;
«Новая генерация» – инсталляция Ивана Плюща «Процесс прохождения»;
«Произведение визуального искусства» – опера «Марево» группы «ПРОВМЫЗА» (Галина Мызникова, Сергей Проворов).

Лауреаты внеконкурсных номинаций
«За творческий вклад в развитие современного искусства» – Эрик Булатов;
«За поддержку современного искусства России» – Фонд Михаила Прохорова.