Полтора года назад, когда мы проводили «Ресторанный день» впервые, это была такая небольшая инициатива для своих: в нашем квартирном кафе «Балкон» мы, например, продавали киши и тарт татены, которые спускали в корзине со второго этажа всем желающим. Участников было совсем немного, но праздник «зацепил» своей душевностью и какой-то открытостью.
При составлении меню мы ориентируемся на оригинальность: если все привыкли есть шаурму из мяса и овощей, то в нашем кафе «Майский жук» мы делали грибную, сырную, с малосольным лососем – показывали людям, что можно приготовить это в принципе простецкое блюдо не только из мяса. Или, например, супы-пюре, которые чаще всего можно найти сырные да грибные, мы делали из тыквы, брокколи, картофеля. Многие к супам относятся как к чему-то полезному, но невкусному. А ведь это вкусно, если вкусно приготовить. Возможно, мы открыли кому-то глаза, что тыкву продают и покупают не только бабушки.
Постоянные участники, помимо «Ресторанного дня», сейчас заявляют о себе в каких-то смежных проектах, городских мероприятиях, где еда тоже нужна и важна. Ярмарка на «Рождественской стороне», фестивали «Репа» и Wafest, StereoboroДень – приглашать настоящие кафе чаще всего дорого и тяжело в плане оснащения, а активисты «Ресторанного дня» выступают там как палочки-выручалочки.
У каждого из участников своя цель: кто-то хочет заявить о себе, чтобы потом открыть кафе, кому-то это просто по фану – с подружками приготовить вкусную еду, угостить пришедших гостей, познакомиться. Наверное, это самое важное – общение и какой-то интерактив. Просто приготовить и продать – нет ни у кого такой цели. Некоторые, конечно, цены неоправданно завышают, мне же кажется, что ценообразование необходимо рассчитывать так, чтобы выйти в ноль, а не искать сверхвыручки.
Никакой поддержки городских властей у нас нет, и от полиции мы, к сожалению, не защищены. Объяснить чиновникам, что это большой общественный праздник, который проводится одновременно во всем мире, достаточно сложно. Единственный выход обезопасить себя – не ставить цены на еду, а использовать систему free donation. У нас как-то была стычка с полицией, но мы все это представили как просто пикник с друзьями, которых мы угощаем едой. У нас нет никакого денежного оборота, только коробочка, куда любой может положить 10, 50, 100 рублей, а может и не положить. Мы вас угощаем – вы можете поблагодарить нас, чтобы у нас окупились продукты. Вот и все. Ведь когда вы с друзьями собираетесь на условные шашлыки в лесу, вы вместе скидываетесь на мясо-зелень-овощи, потом вместе все это готовите, никто же в лес не приходит и не спрашивает: ага, а медкнижка у вас есть?
У нас к еде привыкли относиться утилитарно: дома поели и разошлись по комнатам или в кафе тебя обслужили, сидишь жуешь бизнес-ланч. А здесь это один большой праздник, мероприятие на целый день, когда все перемещаются по городу, переходят из одного места в другое, делятся впечатлениями. Городу нужны такие проекты – добрые и открытые.

По всему городу, 16 февраля
http://www.restaurantday.org/ru/

О существовании местного отделения Союза писателей России большинство нижегородцев лишь догадывается: популярных публичных мероприятий организация не проводит, а в списке ее участников вряд ли многие найдут знакомые имена, разве что Елена Крюкова, Нина Прибутковская и вездесущий Захар Прилепин знакомы читателю, не особо активно следящему за литературой Нижнего Новгорода. При этом среди нижегородских литераторов совсем недавно произошел раскол. В результате в регионе больших писательских союзов теперь как минимум два: Нижегородское областное отделение Союза писателей России и Нижегородское городское отделение Союза писателей России с неофициальным названием «Литературный Нижний Новгород», куда входят 32 человека. Из них – уже упомянутый Прилепин, Олег Рябов, Александр Цирульников, Валерий Шамшурин и самые творческие депутаты городской Думы – Александр Котюсов и Дмитрий Бирман. Последний, кстати, будучи на посту заместителя главы города, даже попросил перевести его с постоянной на освобожденную основу как раз для того, как пояснил журналистам Олег Сорокин, чтобы заниматься литературной деятельностью.
Очевидно, разлад произошел из-за борьбы главы Нижегородского отделения Союза писателей России Валерия Сдобнякова с либеральными взглядами своих товарищей: по его мнению, союз набрал случайных и бездарных людей, которые не имеют никакого отношения к литературе. Остальные писатели решили долго не обижаться и вместо этого создать собственную организацию, с литературным журналом и свободомыслием.

«Селедка» следит за наиболее острыми темами на городских форумах, чтобы составить примерный портрет типичного нижегородца.
■ Коты считают людей большими котами.
■ Вас бесят фильмы в 1920 x 800?
■ Сантехник украл в магазине гель для чистки труб и гороховый суп.
■ Почему в «Ленте» ананасы мелкие?
■ Госдума запретит употреблять чеснок гражданам России.
■ В чем вы ходите дома?
■ Куда пчелы деваются?
■ Ну что, господа, пора покупать доллары?
■ «Блокада» телеканала «Дождь». Совесть, профессионализм, история, реклама.
■ Красные казармы в Нижнем Новгороде проданы.
■ Друган, есть сколько-нибудь мелочи? Дай хотя бы 30 рублей!
■ По словам Шанцева, строить новый ледовый дворец в НН будут корейцы или турки.
■ В Хабаровске учителя «гейографии» уволили из школы.
■ Честные люди вымерли?

«Городские среды.
Наука и город – освоение, интервенция, взаимодействие»

С 19 февраля в ННГУ им. Н.И. Лобачевского начинает работу цикл лекций, посвященных исследованию различных аспектов города и городской жизни. Лекторы – профессора российских и американских университетов. Во время лекций будет выделена группа активных слушателей, которые попробуют создать научно-документальный театральный сценарий по итогам занятий. По завершении цикла в ННГУ и на одной из городских площадок будет представлен science performance (научный спектакль). Лекции открытые, а значит, поучаствовать в проекте смогут все желающие.

Георгий Никич, искусствовед, куратор проекта:
«Замкнутая дисциплинарная система в большинстве городских университетов мало дает студентам практического понимания, что будет следующим шагом после того, как они получат диплом, полезна ли та дисциплина, особенно гуманитарная, которой они обучались, востребована ли она. В чем же наша затея? В вечернее время для студентов университетов будет проводиться курс лекций, где совершенно разные специалисты будут рассказывать свои истории, так или иначе касаясь темы города в экономическом, урбанистическом, проектно-развивающем аспекте, через современное искусство. Курс не имеет никакой внутренней системности, это просто разные люди под разными углами зрения, не призванные объять предмет, как раз через разную дисциплинарность, рассказывают о городе. Первым нашим лектором станет Надежда Нилина – единственный профессионально образованный урбанист в России, преподаватель Московской архитектурной школы. В итоге все это выльется в перформанс – такой новый способ переработки подобного материала в творческую форму. Было бы хорошо, если бы университет смог посмотреть на себя со стороны».

ННГУ им. Н.И. Лобачевского (старый актовый зал),
каждую среду с 19 февраля по 9 апреля.

Поэзия есть

Евгений Прощин

Культуртрегер, организатор фестиваля «Стрелка» Евгений Прощин рассказал «Селедке» о своей радиопередаче «Плетение словес», посвященной исключительно современной поэзии

Зачем вы это делаете?
Прежде всего для себя. Я давно являюсь большим поклонником современной поэзии и хочу рассказывать о ней в самой разной форме. Например, веду спецкурс на филфаке, но студенческой аудитории недостаточно. А радиопередача сразу убивает некоторое количество зайцев, привлекая такую аудиторию, которая в офлайне невозможна. Еще один принципиальный для меня фактор – то, что передача ведется из Нижнего, но посвящена она современной русской поэзии вообще. При этом популяризация нижегородских имен является одной из задач «Плетения словес». Так что ее формула: «передача о современной поэзии с региональной спецификой».
Кто вас слушает?
Естественно, ожидать интерес к подобной передаче со стороны домохозяек или офисного планктона бессмысленно. Людям со стороны часто кажется, что поэзией интересуются только сами поэты. Смею заверить, что это не так. В любое время лирика была нужна ограниченному кругу читателей, единственное исключение – это «эстрадная поэзия» 1950–1960-х годов, но она была интересна современникам совсем не потому, что это поэзия. Сейчас же читать всех этих Вознесенских и Евтушенок без слез нельзя. Как их вообще можно сравнить с писавшими тогда же Всеволодом Некрасовым или Генрихом Сапгиром, не говоря уже о десятках других имен неподцензурной традиции?
Есть ли обратная связь?
Да, ее можно измерить активностью в соцсетях, вот всеми этими лайками и комментами. Передача так или иначе резонансна. Конечно, хотелось бы побольше не сетевого, а профессионального ответного «удара». Мне казалось, что рубрика «Письма в студии», предназначенная для начинающих авторов (они шлют нам аудиозаписи своих стихов, а мы их ставим в эфир, если стихи неплохи), будет пользоваться большей популярностью, чем выяснилось в процессе. Тем не менее сейчас просто рано делать выводы, проект запущен совсем недавно. Для меня самое главное достижение – то, что передачу слушают в очень разных городах. Я думал, что это будет только Нижний, но выяснилось, что доля нашего города среди слушателей меньше половины и продолжает неуклонно снижаться. Особенно подчеркну популярность передачи в Казахстане. Оказалось, что там интерес к современной поэзии очень устойчив. Вот что пока видится мне важным в плане ответной реакции: не местечковый, но надрегиональный статус передачи.
На ваш взгляд, радио – это удачный формат для пропаганды современной поэзии?
У радио есть свои плюсы и минусы, они неоднократно описаны, что я могу прибавить к чужим мыслям? Конечно, при отсутствии визуального ряда многое страдает. Например, понятным образом невозможно говорить о поэтическом видеоарте, его не транслируя. И это я уже не могу ставить в эфире. Как можно на пальцах рассуждать о том, что надо показывать на экране? Однако подчеркну главный плюс: на радио я сам себе хозяин. Мне не надо подстраиваться под какие-то требования вне темы и содержания передачи. Кажется, что на телевидении это попросту невозможно. Сама передача подобного рода невозможна. Радио позволяет делать вещи, перепендикулярные мейнстриму, и это хорошо.
Как сделать программу о поэзии наиболее удобоваримой?
Не знаю. Я даже не знаю, как сделать удобоваримой передачу о кулинарии. Тот, кто собирается слушать «Плетение словес», должен отдавать себе отчет, что это никакая не релаксация, а скорее разновидность эстетического труда. Да, слушать и понимать стихи – это культурная работа, одна из самых сложных ее разновидностей. Я просто не вижу никакого смысла в идее оголтелой популяризации современной поэзии, потому что мне слишком жалко современную поэзию. Моя передача похожа скорее на фильтр, нежели на пропускной пункт. Через КПП пройдет всякий, у кого порядок с документами. Через фильтр заведомо не проходит тот, кто представляет собой качественно иной способ целеполагания в жизни (например, тот, кто хочет «насладиться звуками прекрасной лирики»).
Почему появился джингл «Поэзия есть»?
«Поэзия есть» определяет самую главную идею передачи: мы не открываем неизведанные материки, не пытаемся доказать то, чего нет. Мы ставим слушателей перед фактом давным-давно свершившегося. Современная поэзия есть, и с ней надо считаться.