Пиши еще

Организатор «Тотального диктанта» в Нижнем Новгороде Надежда Лебедева – о списываниях, гражданском обществе и боязни двоек

В Нижнем Новгороде «Тотальный диктант» пройдет сразу на трех площадках: в НГЛУ им. Н. А. Добролюбова на Минина, в НИУ ВШЭ в Сормове и на Автозаводе. В этом году мы впервые запустили занятия по подготовке к диктанту «Русский по пятницам», где все желающие смогут вспомнить правила орфографии и пунктуации, получить консультацию филологов и повысить свой уровень грамотности.
Списывают ли на диктанте, я сказать не могу. Мы рассчитываем на осознанность участников и их желание проверить себя. В любом случае ТД – не ЕГЭ, где у всех отбирают телефоны и сумки на входе, это свободная акция, и нам хочется, чтобы участие в ней было приятным. Обычно сама диктовка проходит довольно быстро – у пишущих просто нет времени списать или посмотреть правило в интернете. Даже если они и найдут минутку, максимум того, что можно успеть проверить, это пара сложных слов; с пунктуацией так быстро не разберешься. Значительное влияние на оценку эта пара слов вряд ли окажет.
По моим наблюдениям, участники ТД в основном люди среднего возраста, которые уже соскучились по школьной скамье и хотят вновь подержать ручку в руках. Также довольно большой процент составляют студенты – традиционно наиболее активная часть общества, которым интересно поучаствовать в таком своеобразном флешмобе по проверке грамотности.
Тексты диктанта пишутся на живом русском языке современными писателями – в этом году автором стал Алексей Иванов, знаменитый по романам «Сердце Пармы» и «Географ глобус пропил». Тексты, конечно, на порядок сложнее школьных, поэтому твердая «тройка» на диктанте – это большая победа. Мне часто приходится слышать: «Не пойду, все равно двойку получу». Но ведь «Тотальный диктант» – не про то, чтобы наставить всем плохих оценок, а потом в узком филологическом кругу смаковать сделанные ошибки. Мы делаем «Тотальный диктант» просто для того, чтобы на какой-то час оставить вас наедине с листочком и ручкой и дать возможность потренироваться в оформлении мыслей на бумаге. Грамматика ведь тоже не о том, какой язык сложный, а народ глупый. Это наш с вами язык, и отдельно от людей он не существует. Так давайте пользоваться не обрывками его, как костылями, а всем секретным вооружением, которое не подвластно никому, кроме нас – носителей языка.
Награждение состоится 18 апреля в ПФ ГЦСИ: нам хочется собрать всех пишущих на одной площадке. Важно, чтобы люди ушли с ощущением, что это акция, которую мы поддержали вместе. Пафос «Тотального диктанта» в том, что все это движение основано на инициативе волонтеров: в гражданском обществе каждый человек может создавать вокруг себя среду, в которой хочется быть. И для меня, наверное, это – главная причина участия в акции.
НГЛУ, ВШЭ, 12 апреля

Оплачено

Уже с 1 мая за вход в Нижегородский кремль придется платить – правда, только туристическим группам от десяти человек. По словам работников Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника, экскурсии смогут проводить те туристические фирмы, которые пройдут аттестацию – тоже, кстати, платную.
Подобные меры применяются, для того чтобы экскурсиями занимались исключительно знающие и опытные специалисты, которые не испортят репутацию города перед туристами. Возможно, в этих действиях есть логика, и гиды, опасаясь, что у них отзовут аттестацию, будут внимательными и не перепутают Георгиевскую башню с Борисоглебской. С другой стороны, сейчас в Нижнем Новгороде экскурсионная деятельность активно развивается непрофессионалами: краеведы-любители набирают собственные группы в социальных сетях и показывают город в своем видении. Захотят ли они заключать платный договор с музеем-заповедником и платить за аттестацию – вопрос непростой, в лучшем случае такие гиды просто будут обходить кремль стороной.
Гостей Нижнего, которым в экскурсию включат дополнительную оплату за посещение, вряд ли это расстроит или удивит, – подобная практика обычное дело: за вход платят как в Московском, так и в Казанском кремле. Посетители-одиночки или мини-компании смогут, как и прежде, посещать кремль бесплатно.

Пусть говорят

«Селедка» продолжает следить за наиболее острыми темами на городских форумах, чтобы составить примерный портрет типичного нижегородца.
■ Я все понимаю, лес – типа дикая природа. Но почему там столько хвороста и дров?
■ Почему Зимбабве с нами?
■ Предлагаю всем нам измениться!
■ Тема не для слабонервных (про сыр).
■ Я против строительства храмов шаговой доступности в спальных районах!
■ Русские не потеют.
■ Где все лавочки?
■ Откуда берется пыль в Нижнем Новгороде?
■ Что бы вы сделали, увидев, как в магазине кто-то ворует?
■ Чем плох Борис Немцов?
■ Как запатентовать соус?
■ Нижегородский метрополитен деградирует? Машинист поезда матерится по громкой связи!
■ В Нижнем Новгороде появились аппараты по продаже колготок.
■ Где обедать в районе ул. Геологов?

ПФ ГЦСИ объявил конкурс на разработку фирменного стиля

Начальник отдела по связям с общественностью Анастасия Полозова:
– Необходимость создания фирменного стиля для нижегородского «Арсенала» появилась еще до его открытия, но была связана с некоторыми сложностями. С одной стороны, мы были ограничены имиджевыми требованиями к филиалам Государственного центра современного искусства, среди которых использование фирменных цветов и логотипов. С другой – в городе нас все-таки знают больше как «Арсенал» или Центр современного искусства «Арсенал», а не как Приволжский филиал ГЦСИ. Уже сейчас, когда функционирует всего треть здания, в «Арсенале» проходит множество событий. Практически каждый день – лекции, видеопоказы, дискуссии плюс детские программы и фестивали. А в 2015 году, по завершении реставрации всех помещений, количество мероприятий увеличится в несколько раз. И нам очень хотелось бы, чтобы визуальная информация о них создавалась в едином стиле, чего на данный момент не происходит. Сейчас мы своими силами создаем графическое решение для каждого события и каждой выставки и зачастую сталкиваемся с тем, что информация теряется и не считывается как что-то, происходящее именно в «Арсенале».
Оценивать результаты работы дизайнеров будут члены творческого совета Приволжского филиала ГЦСИ, непосредственные «пользователи» брендбука: арт-менеджеры, кураторы, экспозиционеры, пиарщики, дизайнеры. Каждый из них будет оценивать не только идеологию и визуальное воплощение, но и функциональность, применимость к конкретным задачам, соответствие современным стандартам музейного дизайна, уникальность в сравнении с другими отечественными брендами в сфере культуры. Кроме того, мы хотим объявить голосование в социальных сетях: важно узнать мнение наших зрителей, ведь именно они в конечном итоге будут реагировать или не реагировать на рекламу наших выставок и событий.
Полные условия конкурса – на сайте http://www.ncca.ru/events.text?filial=3&id=2268.
Призовой фонд – 70 000 руб.
Работы можно присылать до 30 апреля по адресу: a.polozova@art.nnov.ru.

«В Ньюкасле можно просто прийти в любой бар, взять гитару и начать петь»

                   Игорь Жуковский

Один из главных коллекционеров советского грува в России и создатель группы The Soul Surfers Игорь Жуковский специально для «Селедки» взял интервью у британского дуэта Smoove & Turrel

Вы согласны с тем, что благодаря интернету музыку стали воспринимать как фон, то есть она перестала быть чем-то материальным, как, например, раньше охотились за дисками и пластинками?
Smoove: такое отношение к музыке, скорее всего, из-за пресловутого конфликта отцов и детей. Я, например, люблю классический хип-хоп, но терпеть не могу то, что сейчас называют «рэп». Воспринимать такую музыку, иначе как действительно утомительный фон, я не могу.
Turrell: я всегда верил и продолжаю верить в то, что музыка – очень важная часть нашей жизни и люди продолжают отличать хорошую музыку от плохой. Если музыка хороша, то она вполне «материальна».

Как вам работается вдвоем? Часто бывает, что артисты очень устают друг от друга, летают на разных креслах в самолете и все такое.
T.: Мы пользуемся «комфортной тишиной», то есть нам не нужно все время разговаривать, мы можем комфортно и молча существовать вместе. И еще: не поучаем друг друга.
S.: Знаете, в чем секрет? Разные номера в отеле. Суперважно не спать на одной кровати.
T.: Ну, и еще, конечно, мы большие друзья, даже семьями дружим. Так что нам вообще отлично.

Вы пишете что-то на злобу дня? В текстах присутствует политический или социальный подтекст?
T.: В Англии, как и, наверное, в России, рабочий класс – это большинство, потом идет небольшая прослойка среднего класса и олигархи. Мы оба с севера-востока Англии, где преобладает рабочий класс, для которого огромное значение имеют как раз политические и социальные проблемы. И для нас, естественно, тоже, поэтому этих тем мы касаемся во многих наших композициях.
S.: Например, у нас есть песня Money, где мы размышляем и иронизируем на тему денег.

Что вы можете сказать о русской музыке?
T.: Русская музыка стала доступна для зарубежного слушателя после 1991 года, после развала СССР. Тогда это было определенной экзотикой, как, собственно, и сейчас. В Москве я обратил внимание на несколько клипов и могу сказать, что работа русских музыкантов стала намного более качественной. Но опять же англичанину воспринимать ее не как экзотику достаточно сложно.
S.: Русская музыка интересна тем, что это такая своеобразная интерпретация зарубежных аналогов. Вроде «как у них», но по-своему. Некоторые вещи получаются интересно – мы, например, даже как-то использовали русскую музыку в своих песнях.

У вас два формата выступления: dj show и live show, чем они отличаются, как работать вам больше нравится?
S.: Ну, это невозможно сравнивать. Тем более я диджей, и мне будет особенно сложно ответить на этот вопрос. Это совсем разные вещи.
T.: Во время dj-сета мы всегда импровизируем – я понятия не имею, что сыграет Smoove и в каком порядке. Мне всегда интересно, что будет дальше. Во время live show все точно отрепетировано и идет по плану. Это тоже по-своему круто, когда делаешь все точно как надо.

Вспомните свою худшую работу и как вы вообще стали заниматься музыкой?
S.: Первое время после учебы я работал на заводе стекловаты. Это было ужасно – все зудело и чесалось каждый день. Тогда-то я понял, что так работать мне не хочется. Я никогда не мечтал стать диджеем, хотел просто играть в группе или типа того, но, как-то поучаствовав в английском диджейском чемпионате, понял, что у меня получается.
T.: Я был плотником. Не могу сказать, что это было ужасно – мне все нравилось. Как-то чинил крышу и упал – сильно повредил спину и работать как раньше больше не мог. А пел я всегда – с детства. У нас, в Ньюкасле, очень хорошая фолк-сцена, можно просто прийти в любой бар, взять гитару и начать петь. Вот с этого-то я и начинал.