Нижегородский дворец спорта проф-союзов в дни больших концертов вызывает ощущение комка в горле на проспекте Гагарина. Что вызывает это же место в дни спортивных мероприятий, в частности хоккея, промолчу. По сути, это единственная площадка в городе для хоста больших звезд. Я помню это место в разных состояниях – помню, как под боком у него высилась гигантская оптовая палатка с алкоголем, и орды цыганок вокруг да около вымогали у неформалов деньги за снятие порчи. Оплатившие услугу выросли и стали менеджерами автосалона KIA, а не воспользовавшиеся уникальным шансом так и ходят на концерты «Арии».
«Ария» в Нижнем Новгороде – это очень хорошо и очень логично. Это наш путь. Так же естественно в городе смотрятся афиши «Мельницы», Мацуева и Сургановой. Едешь мимо них утром заспанный, мятый, но ничего не боишься, потому что все под контролем. Скоро приедет Денис, за ним Света. Любая же диверсия с неожиданными привозами вызывает у города замешательство: как так? почему здесь? что с этим делать?
Концерт Placebo в Нижнем – событие в одном выдающемся ряду с концертом Onyx. Непонятно, за что эта радость, ведь даже не просили, но понятно, что едва ли это повторится и быть надо при любых обстоятельствах – поэтому, например, на Onyx я видела пьяных на костылях.
Приезд Placebo сопровождал небывалый ажиотаж – люди в срочном порядке записывали свои каверы на команду, соревнуясь друг с другом «ВКонтакте», а билеты в фанзону за 4 тысячи рублей спровоцировали много семейных советов в домах благополучных подростков. «Витя, но тогда ты должен закончить школу без троек»; «Галя, но тогда ты перестанешь водить домой одноклассниц». Девушки с бациллой старосты в крови придумывали и координировали флешмобы, девушки потише послушно рисовали плакаты: «Брайан, я тебя хочу». Конечно, хотят, несмотря на то что Брайан повзрослел и поправился. Если группа «Звери» – это мейклове по-русски, еще бестолковое и еще несовершеннолетнее «надену галстук для тебя, моя красивая пятнадцатилетняя женщина Наташа Оля Таня, и ты пойдешь со мной на выпускной», то группа Placebo – это интернациональное мейклове, продукт с профессиональной цветокоррекцией, мощным саундпродюсингом и просто хорошими горячими песнями, которые поймет и полюбит и француз, и просвещенный татарин.
Just nineteen, a sucker’s dream. В девятнадцать лет уже пора разбираться в любви и ее конечностях, в девятнадцать еще можно быть иногда и геем, и не геем – уже можно все, и, наверное, это и есть общий вектор группы, за который ее так полюбили.
День икс, час икс. ДС, как улей, жужжит изнутри, очень много людей и очень много камер. Нас пропускают внутрь с билетами в самый отдаленный сектор. Женщина – пропускная система тщательно следит за каждым шагом: «Девушки, соблюдайте рядность и местность ваших билетов!» В темноте мне кажется, что у нее глаза-лазеры, и она слышит мои мысли «пробраться в сектор поближе». Приземляемся на свои места, чтобы усыпить ее бдительность и осмотреться. Впереди сидит недовольный, возможно, забытый здесь всеми после хоккейного матча мужчина лет за 40, а за спиной возится общая масса из девочек. Сколько их, я даже не могу сосчитать, они переплелись в одну человеческую косичку, которая визжит и пьет из пакета. Я сижу и пытаюсь представить, как сорокалетний мужчина томно тянет «change your taste in men».
Женщина – пропускная система расслабляется. С первыми звуками музыки в ней, как в роботе, сдвигается какой-то тумблер, и она перестает следить за перемещениями в ведомственном ей секторе, чем нельзя не воспользоваться. Все наши телодвижения с поиском хороших мест проходят под разогрев – на сцене уже кружится The Mirror Trap, группа английских юношей с гитарами и челками. Кружится громко и самозабвенно, нижегородским девушкам нравится – некоторые истошно кричат, потом успокаиваются, когда понимают, что это еще не Placebo. Мы же продолжаем бродить в поисках хороших мест в первом ряду хорошего сектора, задевая чужие колени и мешая зрителям снимать на айпады. Про разогрев можно сказать следующее: он был громкий и энергичный. Очень хорошо, что он вообще был – к тому моменту, когда на сцене появились гитарные техники Placebo, девушки уже выкричали процентов 30 от запаса уровня громкости.
Группа P будто вырастает из-под земли в лучах бешеного света и с ходу кладет ряды стеной звука – ей удается это, извините, играючи, потому что и свет, и звук просто на высоте, на широте и на долготе. Девушки мгновенно прибавляют в громкости, трибуны вскакивают, и за секунды рождается это общее ощущение большого-большого события.
Группа играет наиболее актуальную для себя программу с последнего альбома Loud like love. Старикам здесь не место, особенно тем, кто полюбил группу за Black Market Music. Конечно же, это можно и нужно понять; играть одни и те же хиты конца девяностых – издевательство над собственным организмом. Попробуйте каждое утро говорить супруге «Я люблю тебя» с одной и той же надрывной интонацией, которая должна в идеале передавать и восторг, и нежность, и уверенность в завтрашнем дне. В конце недели вас отправят к маме.
В зале очень много совсем юных лиц, и все они знают последний альбом наизусть – в отличие от меня. Я девяностер и не знаю ничего из нового. Я слышу только то, что у новых песен более синтетическое звучание, вижу новую клавишницу, вижу второго гитариста в бэкстейдже, слышу плотные динамичные звуковые полотна, которые созданы для больших концертных площадок.
Брайан Молко – плотный взрослый мужчина в черном, идеально устроившийся в этом звуке и характером, и тембром, и внешним обликом. Он не позволяет себе заигрывать с залом, не опускается до позерства, а четко и уверенно исполняет материал. Стефан, второе лицо команды, временами даже перетягивает все внимание на себя – в свете прожекторов он периодически становится похож на гладиатора с бас-гитарой – сегодня явно он ответственное лицо за связи с общественностью. В ВИП-зоне сидят его родители: мама вскидывает руки на своих любимых песнях, а более сдержанный папа с интересом рассматривает сумасшедшую русскую фан-зону.
Новый материал проходит для меня одним общим звуком и настроением – рок-боевики с четкой структурой, без двусмысленностей и опасностей. Звучит это более коммерчески, зато всем все понятно, не нужно переживать и додумывать.
На мою улицу тоже приходит праздник – звучит вступление к Special K, и я вижу, как моментальной волной взмывают вверх трибуны. Девяностеры орут вместе с группой и куплеты, и припевы, а немолодой сутулый мужчина из ВИПа впервые за весь концерт вскакивает и буквально ныряет в фан-зону. По правую руку от меня сидит женщина-молчание. Ее римский профиль бесстрастен, и весь концерт она просто молча смотрит на сцену, не проявляя никаких эмоций. После этой песни она три раза похлопает и улыбнется – это победа. После этого можно все, и группа играет на бис Teenage Angst, еще одну тотемную для пожилых людей композицию, безжалостно добивая их отзывчивые сердца. Фан-зона неистовствует, тянет руки, разворачивает плакаты про любовь и будто в последний раз поет вместе с группой. Если бы можно было лечь под поезд, захватить обратный самолет, угнать автобус с музыкантами, эти люди сейчас так бы и поступили, я даже не сомневаюсь в этом – я не помню, чтобы кого-то в Нижнем встречали так же.
Группа говорит: «До свиданья, нижни ноугород», в фан-зону летят медиаторы Стефана и палочки ударника, документалист тура Чарли Таргет-Адамс снимает на прощание зал, точнее то, что от него осталось. К выходу идет потрясенная девочка лет шестнадцати, она весь концерт простояла со скрещенными в сердечко пальцами, она держала это сердечко над головой от начала до конца сета Placebo, а я следила и ждала, когда же ей надоест. На перекрестке у Дворца спорта уже столкнулись две машины – наверное, у них тоже устали руки. В троллейбусы и автобусы невозможно сесть – too many friends, too many people. Возвращаешься домой и думаешь про историческую ценность момента – и только одна грустная мысль маячит где-то на заднем фоне. «Вот бы пораньше лет на шесть».
«Пересматривать,
Пересматривать,
Пересматривать…
и пытаться успокоить свое безнадежно влюбленное сердце», –
как написала под фотоотчетом с концерта одна маленькая девочка «ВКонтакте».