"All Yesterdays' Parties"
Музыкальный обозреватель «Селедки» – лидер группы «иллинойз» Саша Филиппова в своей колонке наконец-то рассказывает все больше о себе
Фестиваль: это слово – слоеная вафля. В принципе, на этом можно было бы закончить, но бизнес-ланч еще только начался, а фестивальный сезон уже показался на горизонте.
Работа и в группе, и с промоутером очень похожа на семейные отношения. Тяжело жить с шизофреником – он видит мир четырьмя глазами, два спереди, два сзади, чувствует его семнадцатью чувствами, его нельзя предсказать и спрогнозировать. «Зато нескучно», – скажет миллион женщин с планеты Земля. Мир психически нестабильного человека изменчив, как картинка в калейдоскопе; в нем нет логики и долгосрочного планирования, только эмоции и импульсы. «Зато, – говорим, – нескучно!» – еще громче вскрикнет миллион обиженных женщин.
Фестиваль в каком-то смысле – макросъемка психического расстройства. Истерическая созависимость. Контрапункт Олдоса Хаксли. Все куда-то бегут – и ты тоже куда-то бежишь, в руке провода; два звукорежиссера не могут решить вопрос с коммутацией и поэтому позвали третьего; портал фонит – «Вы всегда играете с этой примочкой?»; стойка-журавль больше похожа на открытый перелом куриной лапы; саундчек съехал.
В большинстве своем это рядовая картина местечкового фестиваля, например, условного города Козьмодемьянска. Все уже хотят масштаба, но пока еще не могут, потому что не научились. Поэтому здесь простительно все: улетающая в небо крыша сцены, валящиеся на музыкантов конструкции, дымящие генераторы и беспощадный ливень, заливающий хэдлайнеров, исполняющих кавер на «Чайф».
В больших городах-миллионниках уже научились делать по-хорошему, максимально укрощая хаотическую составляющую. Работа по техническому и бытовому райдеру, план сцены с расстановкой инструментов, моментальное решение замысловатых технических ситуаций – джентльменский набор крепкого, продуманного события. «С такими скучно», – скажет миллион женщин и соберет вещи в Козьмодемьянск.
Группа «иллинойз» начала ездить с 2008 года и побывала во многих заварухах. Еще только собравшись в Нижнем Новгороде, мы сразу отправились на фестиваль в Москву – не помню названия, только помню, что все это проходило в клубе «План Б». Мы очень долго шли к клубу от метро, постоянно прилипая к киоскам с крошкой-картошкой и шавермой; вдалеке блестела игла Останкинской башни, стоял прекрасный майский день. Наш барабанщик Зураб выкрал для этого выезда рабочий инструмент барабанщика группы «Монолинза» и с легким смущением сбрасывал звонки разъяренного хозяина, обнаружившего дома пропажу. Нам всем было около двадцати, плюс-минус в сторону, мы выложили в интернет пару треков, и на нас обратили внимание в столице.
В лайнапе с нами значились панки, едва достигшие совершеннолетия; рокеры-отцы, выступавшие с кавером на песню Final Countdown, юный Дима Зильперт (ныне гитарист Zorge) со своим сольным одноименным проектом; кто-то еще. В гримерке было колоритно: у панков оказались личные гримеры, мама вокалиста лично красила мальчика перед выступлением; Зильперт скромно разбирался с педалбордом; арт-директор клуба (ныне гитаристка группы «Красная Плесень») заходила к нам каждые полчаса и угрожала отменить выступление, если мы не потушим сигареты.
Я думаю, что мы сыграли очень весело – у нас было три песни, в двух мы лажанули, а третью сыграли в полтора раза быстрее. После выступления хотелось вернуться домой и заняться живописью; в тот день победил Дима Зильперт.
После этого мы вернулись в Москву в 2009-м, подружившись с независимым промоутером Витей. Витя с нечеловеческой энергией вращался в кругах московской сцены: Motherfathers, I am Above on the Left, Foojitsu, Brom, Sex Berlin, Jazzator – вот немного оставшихся паспортов – и организовывал регулярный фестиваль «Кислой радости», Sour and Joy festival. Витя придумал для себя и всех участвующих термин «суперавангард» и собирал под этим флагом всех относящихся. Перед посещением сеансов бытовой магии необходимо было знать, что:
1. Суперавангард – это авангард, но не авангард.
2. Суперавангард чем-то отличается от авангарда.
3. Суперавангард – это когда быстро меняется то, что называется неизвестным словом.
4. Суперавангард неуловим, его часто путают с другими стилями.
Фестивали «Кислой радости» проходили в самых отчаянных местах Москвы – моей любимой точкой был и остается «Актовый зал». Бетонная коробка с амфитеатром, одновременно и концертная, и театральная площадка – так бывает, что ты просто любишь место ни за что. В Витиных сборах всегда было здорово – наверное, тот редкий случай, когда событие проходит классно только потому, что всем очень хочется. Из фестивалей «Кислой радости» выросли нынешняя саксофонистка Scofferlane (тогда она играла в девичьей ноувэйв-команде Little G), на Витиных же концертах прозвучали еще совсем зеленые The Retuses (я искренне верила, они вырастут фолк-панками), расцвел ягодами малины «Кубик Магги», опытной реакцией выделился ансамбль «Бром», и что-то очень хорошее случилось, в том числе и с нами, и с нашими юными и смешными голосами.
Витина индивидуальная предпринимательская натура сбавила пыл с выходом нашего первого большого альбома – и эстафетным движением глаза на нас обратили внимание фестивали побольше. Смешные «Индюшата» и ловкий Кушнир; необъятные «Пустые холмы»; безукоризненный джентльменский Avantfest, А КА Троицкий и «Степной волк».
Кушнир шипел и угрожал вычеркнуть нас из списков участников – мы постоянно что-то просили. На сцене сидели живые индюшки – они страшно орали, когда вступал саксофон, и кидались на Ксюшу с инструментом. В тот вечер мы давали очень странные интервью, и ответы на вопросы были больше похожи на шизофазию: «Да, играю на гитаре, потому что завтра дожди до самого Сан-Франциско». Кушнир негодовал, но, кажется, простил.
Совершенно переворачивающие сознание «Пустые холмы» начались с дороги длиной в пять часов, пробок и откровений Саши Горбачева где-то на заднем сиденье: «Да, я ездил с родителями на Грушинский фестиваль, что ты смеешься?» На самих холмах нашим глазам явилась идеальная анархическая модель устройства мира, не хватало только фольксвагенов, разрисованных цветами; в остальном хватало всего, в том числе гречневой каши. Вдоль реки и у деревьев люди хорошо проводили время и никак не мешали друг другу; у общей кухни на земле сидел парень и смотрел в небо уже, кажется, несколько часов. Это было очень красиво.
Avantfest был следующим же днем после «Пустых холмов», и конечно же, мы приехали туда выжатыми лимонами. Из минивэна с нами вывалилась такая же вареная группа «Петля Пристрастия», и мы разошлись кругами по разным площадкам. В тот день было идеально слушать музыку, но не играть ее. Однако там мы впервые познакомились с группой «и Друг Мой Грузовик» – тогда еще в голове не было и мысли, что когда-нибудь потом мы что-то сделаем вместе. Мы лишь смотрели на них как на хэдлайнеров и медленно приходили в себя после двойного фестивального удара. Вечер закрывала Chinawoman, и это было окончательно мягко и красиво (впрочем, совсем не для большой площадки).
Можно рассказывать долго и в красках, как нас вез к сцене героинщик на джипе, сшибая березы, как Паша Штанга ловил катер посреди реки, чтобы мы успели с «Чо феста» на поезд, как хорошо играть два дня подряд в Петербурге и как хочется еще туда и туда. Наверное, общий вывод такой: без фестивалей ты не чувствуешь себя клеткой российской сцены. Лично мне всегда претило называться нижегородской группой – кажется, это документальный штамп, добровольная прописка, обязывающая к локальным сценам, которые, если честно, никогда особо не интересовали в силу разного рода обстоятельств.
Фестивали – это выброс энергии в кровь генератором. Хаос приводит в движение все случайные чакры, и вокруг тебя постоянно происходит что-то, что бьет током. Фестиваль – это и обмен общим фоном; эти разговоры в палатках после: «Да, что-то они сегодня не очень»; «Черт, как круто, не могу поверить, что это были они». Фестиваль – это и дружба, и смех, и возможность встретиться с совершенно новым слушателем – одним–тремя или сотней. Попробуем назвать его расширителем сознания – и он более действенный за счет массового выплеска сил и ожиданий. И конечно же, любой причесанный фестиваль – это большая сцена, с которой обязан научиться работать любой уважающий себя артист.
И последнее – что вы будете вспоминать через десять лет?
«иллинойз» с новой программой «Соло для пистолета» с оркестром,
Б/У, 26 марта, 20:00
Работа и в группе, и с промоутером очень похожа на семейные отношения. Тяжело жить с шизофреником – он видит мир четырьмя глазами, два спереди, два сзади, чувствует его семнадцатью чувствами, его нельзя предсказать и спрогнозировать. «Зато нескучно», – скажет миллион женщин с планеты Земля. Мир психически нестабильного человека изменчив, как картинка в калейдоскопе; в нем нет логики и долгосрочного планирования, только эмоции и импульсы. «Зато, – говорим, – нескучно!» – еще громче вскрикнет миллион обиженных женщин.
Фестиваль в каком-то смысле – макросъемка психического расстройства. Истерическая созависимость. Контрапункт Олдоса Хаксли. Все куда-то бегут – и ты тоже куда-то бежишь, в руке провода; два звукорежиссера не могут решить вопрос с коммутацией и поэтому позвали третьего; портал фонит – «Вы всегда играете с этой примочкой?»; стойка-журавль больше похожа на открытый перелом куриной лапы; саундчек съехал.
В большинстве своем это рядовая картина местечкового фестиваля, например, условного города Козьмодемьянска. Все уже хотят масштаба, но пока еще не могут, потому что не научились. Поэтому здесь простительно все: улетающая в небо крыша сцены, валящиеся на музыкантов конструкции, дымящие генераторы и беспощадный ливень, заливающий хэдлайнеров, исполняющих кавер на «Чайф».
В больших городах-миллионниках уже научились делать по-хорошему, максимально укрощая хаотическую составляющую. Работа по техническому и бытовому райдеру, план сцены с расстановкой инструментов, моментальное решение замысловатых технических ситуаций – джентльменский набор крепкого, продуманного события. «С такими скучно», – скажет миллион женщин и соберет вещи в Козьмодемьянск.
Группа «иллинойз» начала ездить с 2008 года и побывала во многих заварухах. Еще только собравшись в Нижнем Новгороде, мы сразу отправились на фестиваль в Москву – не помню названия, только помню, что все это проходило в клубе «План Б». Мы очень долго шли к клубу от метро, постоянно прилипая к киоскам с крошкой-картошкой и шавермой; вдалеке блестела игла Останкинской башни, стоял прекрасный майский день. Наш барабанщик Зураб выкрал для этого выезда рабочий инструмент барабанщика группы «Монолинза» и с легким смущением сбрасывал звонки разъяренного хозяина, обнаружившего дома пропажу. Нам всем было около двадцати, плюс-минус в сторону, мы выложили в интернет пару треков, и на нас обратили внимание в столице.
В лайнапе с нами значились панки, едва достигшие совершеннолетия; рокеры-отцы, выступавшие с кавером на песню Final Countdown, юный Дима Зильперт (ныне гитарист Zorge) со своим сольным одноименным проектом; кто-то еще. В гримерке было колоритно: у панков оказались личные гримеры, мама вокалиста лично красила мальчика перед выступлением; Зильперт скромно разбирался с педалбордом; арт-директор клуба (ныне гитаристка группы «Красная Плесень») заходила к нам каждые полчаса и угрожала отменить выступление, если мы не потушим сигареты.
Я думаю, что мы сыграли очень весело – у нас было три песни, в двух мы лажанули, а третью сыграли в полтора раза быстрее. После выступления хотелось вернуться домой и заняться живописью; в тот день победил Дима Зильперт.
После этого мы вернулись в Москву в 2009-м, подружившись с независимым промоутером Витей. Витя с нечеловеческой энергией вращался в кругах московской сцены: Motherfathers, I am Above on the Left, Foojitsu, Brom, Sex Berlin, Jazzator – вот немного оставшихся паспортов – и организовывал регулярный фестиваль «Кислой радости», Sour and Joy festival. Витя придумал для себя и всех участвующих термин «суперавангард» и собирал под этим флагом всех относящихся. Перед посещением сеансов бытовой магии необходимо было знать, что:
1. Суперавангард – это авангард, но не авангард.
2. Суперавангард чем-то отличается от авангарда.
3. Суперавангард – это когда быстро меняется то, что называется неизвестным словом.
4. Суперавангард неуловим, его часто путают с другими стилями.
Фестивали «Кислой радости» проходили в самых отчаянных местах Москвы – моей любимой точкой был и остается «Актовый зал». Бетонная коробка с амфитеатром, одновременно и концертная, и театральная площадка – так бывает, что ты просто любишь место ни за что. В Витиных сборах всегда было здорово – наверное, тот редкий случай, когда событие проходит классно только потому, что всем очень хочется. Из фестивалей «Кислой радости» выросли нынешняя саксофонистка Scofferlane (тогда она играла в девичьей ноувэйв-команде Little G), на Витиных же концертах прозвучали еще совсем зеленые The Retuses (я искренне верила, они вырастут фолк-панками), расцвел ягодами малины «Кубик Магги», опытной реакцией выделился ансамбль «Бром», и что-то очень хорошее случилось, в том числе и с нами, и с нашими юными и смешными голосами.
Витина индивидуальная предпринимательская натура сбавила пыл с выходом нашего первого большого альбома – и эстафетным движением глаза на нас обратили внимание фестивали побольше. Смешные «Индюшата» и ловкий Кушнир; необъятные «Пустые холмы»; безукоризненный джентльменский Avantfest, А КА Троицкий и «Степной волк».
Кушнир шипел и угрожал вычеркнуть нас из списков участников – мы постоянно что-то просили. На сцене сидели живые индюшки – они страшно орали, когда вступал саксофон, и кидались на Ксюшу с инструментом. В тот вечер мы давали очень странные интервью, и ответы на вопросы были больше похожи на шизофазию: «Да, играю на гитаре, потому что завтра дожди до самого Сан-Франциско». Кушнир негодовал, но, кажется, простил.
Совершенно переворачивающие сознание «Пустые холмы» начались с дороги длиной в пять часов, пробок и откровений Саши Горбачева где-то на заднем сиденье: «Да, я ездил с родителями на Грушинский фестиваль, что ты смеешься?» На самих холмах нашим глазам явилась идеальная анархическая модель устройства мира, не хватало только фольксвагенов, разрисованных цветами; в остальном хватало всего, в том числе гречневой каши. Вдоль реки и у деревьев люди хорошо проводили время и никак не мешали друг другу; у общей кухни на земле сидел парень и смотрел в небо уже, кажется, несколько часов. Это было очень красиво.
Avantfest был следующим же днем после «Пустых холмов», и конечно же, мы приехали туда выжатыми лимонами. Из минивэна с нами вывалилась такая же вареная группа «Петля Пристрастия», и мы разошлись кругами по разным площадкам. В тот день было идеально слушать музыку, но не играть ее. Однако там мы впервые познакомились с группой «и Друг Мой Грузовик» – тогда еще в голове не было и мысли, что когда-нибудь потом мы что-то сделаем вместе. Мы лишь смотрели на них как на хэдлайнеров и медленно приходили в себя после двойного фестивального удара. Вечер закрывала Chinawoman, и это было окончательно мягко и красиво (впрочем, совсем не для большой площадки).
Можно рассказывать долго и в красках, как нас вез к сцене героинщик на джипе, сшибая березы, как Паша Штанга ловил катер посреди реки, чтобы мы успели с «Чо феста» на поезд, как хорошо играть два дня подряд в Петербурге и как хочется еще туда и туда. Наверное, общий вывод такой: без фестивалей ты не чувствуешь себя клеткой российской сцены. Лично мне всегда претило называться нижегородской группой – кажется, это документальный штамп, добровольная прописка, обязывающая к локальным сценам, которые, если честно, никогда особо не интересовали в силу разного рода обстоятельств.
Фестивали – это выброс энергии в кровь генератором. Хаос приводит в движение все случайные чакры, и вокруг тебя постоянно происходит что-то, что бьет током. Фестиваль – это и обмен общим фоном; эти разговоры в палатках после: «Да, что-то они сегодня не очень»; «Черт, как круто, не могу поверить, что это были они». Фестиваль – это и дружба, и смех, и возможность встретиться с совершенно новым слушателем – одним–тремя или сотней. Попробуем назвать его расширителем сознания – и он более действенный за счет массового выплеска сил и ожиданий. И конечно же, любой причесанный фестиваль – это большая сцена, с которой обязан научиться работать любой уважающий себя артист.
И последнее – что вы будете вспоминать через десять лет?
«иллинойз» с новой программой «Соло для пистолета» с оркестром,
Б/У, 26 марта, 20:00
