"Истерический пес и группа"
Музыкальный обозреватель «Селедки» лидер группы «иллинойз» Саша Филиппова побывала на концерте двух молодых академических композиторов, переквалифицировавшихся в сингеров-сонграйтеров
Технология успешного концерта очень проста. Грамотно доносим, кто артист: у слушателя не должно остаться ни малейших сомнений. Двух певиц Свет в одном регионе в одном и то же столетии быть не может.
Тщательно выбираем дату. Даже если певиц Свет две, они не должны играть в городе в один день. В этот день вообще не должно играть что-либо – в городе должна стоять мертвая тишина, будто данная навек, желательно должен падать снег (считается, что зимой люди лучше ходят на концерты).
Два краеугольных камня, артист и дата, в нашем случае сочетаются друг с другом идеально. Среда, 19 ноября 2015 года, у рояля «истерический дог» и «грустный раек». В принципе, мы даже не проверяли, играл ли в тот день в городе кто-то с похожими именами.
«Истерический дог», «грустный раек», Шмурак, Булошников. Что может прийти в голову поклоннице при этих звуках? Рэперы-самоубийцы? Мыши-рокеры? Нет, нет и нет. Ничего не приходит в голову нормальной поклоннице из обычной средней школы, она хмурится и скачивает Shazam, чтобы понять, что там поет человек в треке под названием «Чтобы сегодня что-нибудь случилось».
Что может прийти в голову ненормальной поклоннице, заключенной филологического факультета, общий стаж курения 9 лет? Четкая биография артистов с проработанными данными графы «О себе»: Алексей Шмурак, не женат, детей нет, Марк Булошников, женат, ребенок есть.
Посмотрим правде в глаза – какой-то процент потенциальных слушателей отсекается уже на этом этапе.
Стиль: новая академическая музыка + отчаянный русский постмодернизм в квадрате + безыскусность + неофутуризм + каша быстрого приготовления + не достижимая уже женщина, которую пронесли мимо вверх ногами = то, что нужно выпускнице филологического факультета и представителям некоторых других творческих специальностей.
(Еще какой-то процент отсекся.)
Новая академическая музыка не новость даже в Нижнем Новгороде. У нас есть фестивали, постоянные места для выступлений и даже отчаянные, готовые это услышать. Воистину это драгоценно – многим вообще некуда выйти из психушки, кроме интернета. Новая академическая музыка может вести себя как хочет – в окаменелостях классики столько форм, что любое их несоблюдение может сойти за подкоп под канон и прыжок в мутный прибой перверсий жанра.
Один из наиболее предсказуемых шагов тут – из дверей консерватории в дилетантизм. Это действительно воспринимается как панк-рок большинством современников по выпуску с кафедры композиции и инструментовки. Однако в большинстве случаев это слишком хорошо, чтобы быть таким плохим, что даже хорошим.
Если хочется что-то сделать по-своему, то не стоит и задумываться как. Если задумаешься, просто сделаешь назло себе «правильному» – проверено, люди разворачиваются и бегут строго в противоположную сторону, а там через несколько километров сбивчивой истерики уже поджидают стыд или сомнения. Обнуленный акт искусства, совершенно бессмысленный от своей предсказуемости и старательности. От этого обычного механизма страдают представители всех профессий, а артистов вообще трясет – лаконичные рок-составы сходят с ума и играют с симфоническими оркестрами, панки устраиваются на работу в «Иль дэ ботэ», академические музыканты в совершенстве осваивают синтезаторы фирмы Casio и забывают позвонить маме.
Если хотите удивить самого себя по-настоящему, не думайте. Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, расфокусируйте глаза, не отводя их от мира, расслабьтесь и представьте, как он последовательно меняет свои основы.
Может ли академический композитор украсть из гостей синтезатор? Почему нет. Должен, если нужно. Украл синтезатор, принес домой под пальто, из-под полы всю дорогу торчала контроктава, гадина, наверняка кто-то видел. Вытер пыль, зажег свечу, выбрал звук – о, пусть тромбон. Или режим «стринги», ядерное облако струнных. Синтезатор дешевый, практически как чайник Vitek, но с нечеловеческим обаянием и доверчивостью. «Вы ведь на мне сыграете Второй Рахманинова? А спать будете рядом? А утром не уйдете?» Клавиши ломкие, качаются, как молочные зубы, но что нам ветер, я на это ответил. Никаких нот, ноты – это вредительство глазам и сердцу. Только незначительные приступы вдохновения, записанные не с самого начала.
Таким я услышала «истерического дога» до концерта. Просто, грустно, молодежно, Алексей Шмурак в образе мужчины в андеграунде шесть часов в день, в его руках целый букет домашних записей хороших несложных песен. Чем отличается от тысячи похожих исполнителей? Считывается на раз-два, что это не сильный музыкант плачет у окна, пытаясь вскочить на пока еще распространенный язык лоуфая, второй в мире по распространенности. Кажется, это проект про сверхспособность не навязываться и вести себя максимально естественно. В чем-то это перекликается с волной русских простых, которая лично у меня наиболее четко ассоциируется с «Псом и группой». Различие одно: если «Пес и группа» – это музей наивного изобразительного искусства, то «истерический дог» открывается слушателю бродячим цирком иронии и невозмутимости.
Среда, и я в «Буфете». Все столики уже заняты. В глубине зала пьянствует школа актерского мастерства, в вип-зоне скучковалась партия периферийных селебрити, прямо перед сценой еще более виповый стол – за ним уже дымятся от обожания восторженные поклонницы, потому что Марк Булошников, который сегодня тоже на сцене, очень красивый, а курить в помещении запрещено. Проходит невозмутимая Люся с салатом, ей-то что, она панк-дива.
Булошников тоже вполне себе дива мира новой музыки. В его руках формация NoName–ensemble, агент-провокатор городской сцены, ищущий пробелы недосказанного в авангарде современного академизма. Впрочем, ничто человеческое не чуждо создателям концертных программ для треугольника и авторам утренних откровений рекордера, поэтому Марк – это еще и песенный проект «грустный раек», посвященный гармонии взаимопротиворечащих явлений, как это может показаться со стороны гопнику при столкновении с миром современного искусства.
Марк сидит за синтезатором и, получается, синтезирует. Марк поет Д.А. Пригова, а не надо. Получается странно – здоровое поэтическое произведение взобралось на костыли и пошло грустить по расстрелянной подруге, которая в эту же минуту пьет чай с ромашкой на кухне. Смущает отношение – если у Шмурака и его «истерического дога» это очень органичная псевдосерьезность, то у Булошникова в «грустном райке» получается очень серьезный псевдёж. Может быть, дело в стремлении к результату – кажется, Шмурак чисто шел мимо, сейчас встанет и отойдет попить, его подача легкая, как СМС без регистрации в сети. Марк перегружает звук тем, что у него, кажется, есть свое представление, как и для чего это происходит. В то время как вменяемый спокойный ответ – ни для чего вообще.
Женщина сбоку ест, мужчина с подкрученными усами галантно подбухивает. Если сейчас закрыть глаза, можно представить себя где угодно – музыка абсурда удивительно подходит всему самому обыкновенному. Меня то уносит на плато Сатурна, то я сижу в обветшалом Дворце культуры в платочке, то сжигаю квартальную премию на масленичном корпоративе в «Росатоме». Если открыть глаза, вокруг все то же, но в дырочках – женщины вип-сектора прожигают их во всем, на что падает их взгляд. Курить в помещении все еще запрещено. Люди улыбаются и смеются, кружок актерского мастерства пытается перетянуть на себя внимание, но тщетно, всего лишь третий курс. Шмурак не разрешает подпевать – и правильно, нечего баловать. Звучит очень красивая песня под названием «Красиво», и так убийственно шутить нельзя. Упомянутая в начале песня «Чтобы сегодня что-нибудь случилось» привязалась ко мне намертво, но я так и не поняла, прозвучала ли она в этот вечер. Песня «Весна» поражает людей с низким болевым порогом, кажется, они готовы слушать ее весь ноябрь, не возвращаясь из «Буфета» домой, не появляясь на работах и в садиках.
Кроме этих трех жемчужинок, мне нечего больше унести с собой с этой салонной вечеринки. По-моему, так и задумывалось, и я иду и улыбаюсь. Наверное, это и есть так называемая интерференция в тонких пленках – не отягощающее взаимодействие через тотальную пост-иронию, изучение сложного с помощью скоросшивателя, но это уже слишком сложно, обычно я так не выражаюсь и тем более не думаю. Говоря проще, больше не нужно приходить к власти над рассудком – на полном серьезе теперь женятся только кошки. Циничное псевдотворчество с приправой из электропанка и базилика тоже не вариант, чтобы сесть и уехать на нем куда-нибудь. Микрофон нужно передать слепым и глухим – они не слышат шума и не видят ваших обожающих глаз.
Тщательно выбираем дату. Даже если певиц Свет две, они не должны играть в городе в один день. В этот день вообще не должно играть что-либо – в городе должна стоять мертвая тишина, будто данная навек, желательно должен падать снег (считается, что зимой люди лучше ходят на концерты).
Два краеугольных камня, артист и дата, в нашем случае сочетаются друг с другом идеально. Среда, 19 ноября 2015 года, у рояля «истерический дог» и «грустный раек». В принципе, мы даже не проверяли, играл ли в тот день в городе кто-то с похожими именами.
«Истерический дог», «грустный раек», Шмурак, Булошников. Что может прийти в голову поклоннице при этих звуках? Рэперы-самоубийцы? Мыши-рокеры? Нет, нет и нет. Ничего не приходит в голову нормальной поклоннице из обычной средней школы, она хмурится и скачивает Shazam, чтобы понять, что там поет человек в треке под названием «Чтобы сегодня что-нибудь случилось».
Что может прийти в голову ненормальной поклоннице, заключенной филологического факультета, общий стаж курения 9 лет? Четкая биография артистов с проработанными данными графы «О себе»: Алексей Шмурак, не женат, детей нет, Марк Булошников, женат, ребенок есть.
Посмотрим правде в глаза – какой-то процент потенциальных слушателей отсекается уже на этом этапе.
Стиль: новая академическая музыка + отчаянный русский постмодернизм в квадрате + безыскусность + неофутуризм + каша быстрого приготовления + не достижимая уже женщина, которую пронесли мимо вверх ногами = то, что нужно выпускнице филологического факультета и представителям некоторых других творческих специальностей.
(Еще какой-то процент отсекся.)
Новая академическая музыка не новость даже в Нижнем Новгороде. У нас есть фестивали, постоянные места для выступлений и даже отчаянные, готовые это услышать. Воистину это драгоценно – многим вообще некуда выйти из психушки, кроме интернета. Новая академическая музыка может вести себя как хочет – в окаменелостях классики столько форм, что любое их несоблюдение может сойти за подкоп под канон и прыжок в мутный прибой перверсий жанра.
Один из наиболее предсказуемых шагов тут – из дверей консерватории в дилетантизм. Это действительно воспринимается как панк-рок большинством современников по выпуску с кафедры композиции и инструментовки. Однако в большинстве случаев это слишком хорошо, чтобы быть таким плохим, что даже хорошим.
Если хочется что-то сделать по-своему, то не стоит и задумываться как. Если задумаешься, просто сделаешь назло себе «правильному» – проверено, люди разворачиваются и бегут строго в противоположную сторону, а там через несколько километров сбивчивой истерики уже поджидают стыд или сомнения. Обнуленный акт искусства, совершенно бессмысленный от своей предсказуемости и старательности. От этого обычного механизма страдают представители всех профессий, а артистов вообще трясет – лаконичные рок-составы сходят с ума и играют с симфоническими оркестрами, панки устраиваются на работу в «Иль дэ ботэ», академические музыканты в совершенстве осваивают синтезаторы фирмы Casio и забывают позвонить маме.
Если хотите удивить самого себя по-настоящему, не думайте. Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, расфокусируйте глаза, не отводя их от мира, расслабьтесь и представьте, как он последовательно меняет свои основы.
Может ли академический композитор украсть из гостей синтезатор? Почему нет. Должен, если нужно. Украл синтезатор, принес домой под пальто, из-под полы всю дорогу торчала контроктава, гадина, наверняка кто-то видел. Вытер пыль, зажег свечу, выбрал звук – о, пусть тромбон. Или режим «стринги», ядерное облако струнных. Синтезатор дешевый, практически как чайник Vitek, но с нечеловеческим обаянием и доверчивостью. «Вы ведь на мне сыграете Второй Рахманинова? А спать будете рядом? А утром не уйдете?» Клавиши ломкие, качаются, как молочные зубы, но что нам ветер, я на это ответил. Никаких нот, ноты – это вредительство глазам и сердцу. Только незначительные приступы вдохновения, записанные не с самого начала.
Таким я услышала «истерического дога» до концерта. Просто, грустно, молодежно, Алексей Шмурак в образе мужчины в андеграунде шесть часов в день, в его руках целый букет домашних записей хороших несложных песен. Чем отличается от тысячи похожих исполнителей? Считывается на раз-два, что это не сильный музыкант плачет у окна, пытаясь вскочить на пока еще распространенный язык лоуфая, второй в мире по распространенности. Кажется, это проект про сверхспособность не навязываться и вести себя максимально естественно. В чем-то это перекликается с волной русских простых, которая лично у меня наиболее четко ассоциируется с «Псом и группой». Различие одно: если «Пес и группа» – это музей наивного изобразительного искусства, то «истерический дог» открывается слушателю бродячим цирком иронии и невозмутимости.
Среда, и я в «Буфете». Все столики уже заняты. В глубине зала пьянствует школа актерского мастерства, в вип-зоне скучковалась партия периферийных селебрити, прямо перед сценой еще более виповый стол – за ним уже дымятся от обожания восторженные поклонницы, потому что Марк Булошников, который сегодня тоже на сцене, очень красивый, а курить в помещении запрещено. Проходит невозмутимая Люся с салатом, ей-то что, она панк-дива.
Булошников тоже вполне себе дива мира новой музыки. В его руках формация NoName–ensemble, агент-провокатор городской сцены, ищущий пробелы недосказанного в авангарде современного академизма. Впрочем, ничто человеческое не чуждо создателям концертных программ для треугольника и авторам утренних откровений рекордера, поэтому Марк – это еще и песенный проект «грустный раек», посвященный гармонии взаимопротиворечащих явлений, как это может показаться со стороны гопнику при столкновении с миром современного искусства.
Марк сидит за синтезатором и, получается, синтезирует. Марк поет Д.А. Пригова, а не надо. Получается странно – здоровое поэтическое произведение взобралось на костыли и пошло грустить по расстрелянной подруге, которая в эту же минуту пьет чай с ромашкой на кухне. Смущает отношение – если у Шмурака и его «истерического дога» это очень органичная псевдосерьезность, то у Булошникова в «грустном райке» получается очень серьезный псевдёж. Может быть, дело в стремлении к результату – кажется, Шмурак чисто шел мимо, сейчас встанет и отойдет попить, его подача легкая, как СМС без регистрации в сети. Марк перегружает звук тем, что у него, кажется, есть свое представление, как и для чего это происходит. В то время как вменяемый спокойный ответ – ни для чего вообще.
Женщина сбоку ест, мужчина с подкрученными усами галантно подбухивает. Если сейчас закрыть глаза, можно представить себя где угодно – музыка абсурда удивительно подходит всему самому обыкновенному. Меня то уносит на плато Сатурна, то я сижу в обветшалом Дворце культуры в платочке, то сжигаю квартальную премию на масленичном корпоративе в «Росатоме». Если открыть глаза, вокруг все то же, но в дырочках – женщины вип-сектора прожигают их во всем, на что падает их взгляд. Курить в помещении все еще запрещено. Люди улыбаются и смеются, кружок актерского мастерства пытается перетянуть на себя внимание, но тщетно, всего лишь третий курс. Шмурак не разрешает подпевать – и правильно, нечего баловать. Звучит очень красивая песня под названием «Красиво», и так убийственно шутить нельзя. Упомянутая в начале песня «Чтобы сегодня что-нибудь случилось» привязалась ко мне намертво, но я так и не поняла, прозвучала ли она в этот вечер. Песня «Весна» поражает людей с низким болевым порогом, кажется, они готовы слушать ее весь ноябрь, не возвращаясь из «Буфета» домой, не появляясь на работах и в садиках.
Кроме этих трех жемчужинок, мне нечего больше унести с собой с этой салонной вечеринки. По-моему, так и задумывалось, и я иду и улыбаюсь. Наверное, это и есть так называемая интерференция в тонких пленках – не отягощающее взаимодействие через тотальную пост-иронию, изучение сложного с помощью скоросшивателя, но это уже слишком сложно, обычно я так не выражаюсь и тем более не думаю. Говоря проще, больше не нужно приходить к власти над рассудком – на полном серьезе теперь женятся только кошки. Циничное псевдотворчество с приправой из электропанка и базилика тоже не вариант, чтобы сесть и уехать на нем куда-нибудь. Микрофон нужно передать слепым и глухим – они не слышат шума и не видят ваших обожающих глаз.
