"Дом-интернат для ветеранов войны и труда в Зеленом Городе"
О том, что происходит в домах престарелых, мы знаем либо из американских фильмов (а то и вовсе из «Симпсонов»), либо из выпусков новостей. В первом случае картинка выглядит излишне радужной, во втором, наоборот, пугающе безысходной. Реальность, как обычно, сильно интереснее. Журналист Марк Григорьев и фотограф Сергей Мутыгуллин побывали в доме-интернате для ветеранов войны и труда в Зеленом Городе и узнали о пальчиковой гимнастике, конкурсе красоты в доме престарелых и о том, сколько калорий в день положено каждому местному жителю
Найти дом престарелых, а точнее дом-интернат для ветеранов войны и труда – так он называется официально, – оказалось непросто: в Зеленом Городе похожих учреждений целых три. Сначала такси привозит нас к пансионату ветеранов войны и труда – туда пожилые люди могут приехать как в санаторий, на две недели: подлечиться и отдохнуть.
Потом мы оказываемся в доме-интернате для престарелых и инвалидов – туда, по направлению министерства социальной политики, может попасть любой нуждающийся в помощи человек. Удачной оказывается только третья попытка, и мы наконец-то находим двухэтажный корпус в лесу – он выглядит как типичный советский санаторий, дом престарелых находится здесь с 1972 года.
Сейчас в интернате живут 76 человек при лимите в 80. Попасть сюда могут только ветераны войны и труда, самый молодой здесь – ветеран афганской войны, ему 50 лет, самой старшей 98 лет. Сотрудников почти столько же, сколько проживающих, большинство персонала – медики.
Знакомимся с Сергеем Владимировичем Зайцевым – директором дома-интерната. Он эмоционально, бодро, громко говорит – это характерно почти для всех сотрудников, с которыми нам удалось пообщаться. Кажется, это такая привычка, граничащая с профдеформацией: очень многие жильцы интерната плохо слышат, поэтому часто приходится повышать голос.
«Существует стереотип о том, что дом престарелых – это какая-то богадельня, где все мрачно и плохо. Но концепция меняется – здесь пожилым лучше, многие бабули подходят ко мне и говорят: “Мы живем только потому, что мы здесь. Дома бы точно не выжили”. А у нас и пятиразовое питание – 2800 калорий в день положено каждому, и медобслуживание, два раза в день измеряют давление. А ведь обычно пенсия не очень большая, и если жить только на нее, то нереально удовлетворить даже базовые потребности», – рассказывает нам директор.
В соседнем кабинете проводит свои занятия психолог. Небольшая группа, человек пять, занимается пальчиковой гимнастикой и то с силой вытягивает руки вперед («Тянемся-тянемся-тянемся!»), то расслабляется и глубоко дышит. Работа индивидуальная, психолог постоянно подходит к тем, у кого что-то не получается, и корректирует, помогает.
После занятия заходим в кабинет психолога Ирины Купцовой и расспрашиваем о том, насколько сложно работать с жителями дома-интерната. «Люди у нас оторваны от семьи, но они должны чувствовать, что находятся дома, что их любят и они нужны. Мы понимаем, что здесь живут люди, которые по-своему одиноки и, несмотря на то что у них есть семьи, дети и внуки, они все равно оказались у нас, со всеми вытекающими отсюда эмоциональными травмами. Сказать, что они избалованы вниманием близких, нельзя, иногда поначалу чувствуют себя брошенными и ненужными, поэтому наша задача – просто согреть».
Идем по корпусу, и кажется, что о нашем приезде и о том, кто мы такие, все уже знают: новые лица здесь моментально привлекают внимание. Вместе с директором мы обходим несколько комнат: вот Мария Владимировна (в доме-интернате с мая 2012 года) поет нам свой перевод рождественской песни Silent Night; вот семейная пара (он военный, всю страну объездили!) рассказывает о рыбалке на польском озере, а потом одна из самых старших жительниц показывает книгу своих стихов – подарок от администрации дома-интерната. Кто-то всю жизнь проработал в колхозе, кто-то знает несколько языков, а кто-то пережил войну в Нагорном Карабахе – всё здесь наполнено историями, всё здесь – одна большая история.
Живут по одному-двое, свои комнаты каждый может оформить и обставить самостоятельно, но выглядят они неуловимо похоже: почти везде ковры, иконы и вязаные поделки. В корпусе и комнатах очень чисто, в коридорах постоянно встречаются уборщицы: у каждого жителя есть табличка с надписью «Требуется уборка», которую можно повесить на ручку двери, и в комнате приберут. Ощущение, будто вернулся в детство, в бабушкину квартиру из девяностых, только этих бабушек тут почти 80 человек.
Недавно в доме-интернате прошел конкурс красоты – его в разговорах вспоминают очень часто, каждый мог выступить на сцене, спеть частушку, песню или прочитать стихи. Говорят, на человека было выделено 15 минут, но в лимит почти никто не уложился, настолько увлеклись. Вообще мероприятий проходит много, на сайте интерната вывешиваются фотоотчеты: там и конкурсы вроде «Играй, гармонь», и всякие творческие вечера, иногда приезжают студенты из университетов и техникумов, помогают в уборке территории.
Время уезжать, мы обходим дом, чтобы сделать несколько последних кадров с улицы, и сразу же делимся друг с другом впечатлениями. Сходимся на том, что ожидали увидеть разлитую в воздухе депрессию, а этого здесь нет совершенно точно. Да, у каждого своя драма, и просто так сюда не попадают, но даже с учетом этого понятно, что людям очень хочется жить, очень нравится жить, и еще: это далеко не худший вариант проведения старости из всех возможных.
Потом мы оказываемся в доме-интернате для престарелых и инвалидов – туда, по направлению министерства социальной политики, может попасть любой нуждающийся в помощи человек. Удачной оказывается только третья попытка, и мы наконец-то находим двухэтажный корпус в лесу – он выглядит как типичный советский санаторий, дом престарелых находится здесь с 1972 года.
Сейчас в интернате живут 76 человек при лимите в 80. Попасть сюда могут только ветераны войны и труда, самый молодой здесь – ветеран афганской войны, ему 50 лет, самой старшей 98 лет. Сотрудников почти столько же, сколько проживающих, большинство персонала – медики.
Знакомимся с Сергеем Владимировичем Зайцевым – директором дома-интерната. Он эмоционально, бодро, громко говорит – это характерно почти для всех сотрудников, с которыми нам удалось пообщаться. Кажется, это такая привычка, граничащая с профдеформацией: очень многие жильцы интерната плохо слышат, поэтому часто приходится повышать голос.
«Существует стереотип о том, что дом престарелых – это какая-то богадельня, где все мрачно и плохо. Но концепция меняется – здесь пожилым лучше, многие бабули подходят ко мне и говорят: “Мы живем только потому, что мы здесь. Дома бы точно не выжили”. А у нас и пятиразовое питание – 2800 калорий в день положено каждому, и медобслуживание, два раза в день измеряют давление. А ведь обычно пенсия не очень большая, и если жить только на нее, то нереально удовлетворить даже базовые потребности», – рассказывает нам директор.
В соседнем кабинете проводит свои занятия психолог. Небольшая группа, человек пять, занимается пальчиковой гимнастикой и то с силой вытягивает руки вперед («Тянемся-тянемся-тянемся!»), то расслабляется и глубоко дышит. Работа индивидуальная, психолог постоянно подходит к тем, у кого что-то не получается, и корректирует, помогает.
После занятия заходим в кабинет психолога Ирины Купцовой и расспрашиваем о том, насколько сложно работать с жителями дома-интерната. «Люди у нас оторваны от семьи, но они должны чувствовать, что находятся дома, что их любят и они нужны. Мы понимаем, что здесь живут люди, которые по-своему одиноки и, несмотря на то что у них есть семьи, дети и внуки, они все равно оказались у нас, со всеми вытекающими отсюда эмоциональными травмами. Сказать, что они избалованы вниманием близких, нельзя, иногда поначалу чувствуют себя брошенными и ненужными, поэтому наша задача – просто согреть».
Идем по корпусу, и кажется, что о нашем приезде и о том, кто мы такие, все уже знают: новые лица здесь моментально привлекают внимание. Вместе с директором мы обходим несколько комнат: вот Мария Владимировна (в доме-интернате с мая 2012 года) поет нам свой перевод рождественской песни Silent Night; вот семейная пара (он военный, всю страну объездили!) рассказывает о рыбалке на польском озере, а потом одна из самых старших жительниц показывает книгу своих стихов – подарок от администрации дома-интерната. Кто-то всю жизнь проработал в колхозе, кто-то знает несколько языков, а кто-то пережил войну в Нагорном Карабахе – всё здесь наполнено историями, всё здесь – одна большая история.
Живут по одному-двое, свои комнаты каждый может оформить и обставить самостоятельно, но выглядят они неуловимо похоже: почти везде ковры, иконы и вязаные поделки. В корпусе и комнатах очень чисто, в коридорах постоянно встречаются уборщицы: у каждого жителя есть табличка с надписью «Требуется уборка», которую можно повесить на ручку двери, и в комнате приберут. Ощущение, будто вернулся в детство, в бабушкину квартиру из девяностых, только этих бабушек тут почти 80 человек.
Недавно в доме-интернате прошел конкурс красоты – его в разговорах вспоминают очень часто, каждый мог выступить на сцене, спеть частушку, песню или прочитать стихи. Говорят, на человека было выделено 15 минут, но в лимит почти никто не уложился, настолько увлеклись. Вообще мероприятий проходит много, на сайте интерната вывешиваются фотоотчеты: там и конкурсы вроде «Играй, гармонь», и всякие творческие вечера, иногда приезжают студенты из университетов и техникумов, помогают в уборке территории.
Время уезжать, мы обходим дом, чтобы сделать несколько последних кадров с улицы, и сразу же делимся друг с другом впечатлениями. Сходимся на том, что ожидали увидеть разлитую в воздухе депрессию, а этого здесь нет совершенно точно. Да, у каждого своя драма, и просто так сюда не попадают, но даже с учетом этого понятно, что людям очень хочется жить, очень нравится жить, и еще: это далеко не худший вариант проведения старости из всех возможных.
 |
|
Коридоры приспособлены для пожилых людей – мало лестниц |
 |
|
Владимир Яковлевич однажды вытащил из польского озера |
 |
| Нина Степановна после выхода на пенсию начала писать стихи |
 |
| В доме-интернате оборудована молельная комната |
 |
|
Ковер на стене – почти обязательная часть убранства комнат |
 |
| Лидия Ивановна мастерит мягкие игрушки |
 |
| Жители интерната очень любят занятия по релаксации – у психологической работы здесь своя специфика |
 |
| Список правил на двери кабинета психолога |
 |
| На стенах коридора небольшая выставка картин |
