Надежда Нилина,
архитектор, урбанист, преподаватель.
Директор лаборатории урбанизма МАРШ «Главная сцена – улица»
• Нет ни одного общественного деятеля в Москве, который не называл бы себя урбанистом. Но как только обращаешься к профессиональным терминам, то тут же люди, которые себя считают урбанистами, сразу перестают тебя понимать и начинают обижаться. • За последние сто лет улица стала самым популярным инструментом осознания городской среды. Ее анализируют не только градостроители, но и огромное количество авторов: поэтов, фотографов, кинематографистов и музыкантов, она перешла из сознания сугубо профессионального инженерного в общекультурное. Улица – место, где мы ощущаем себя гражданами, осознаем свою принадлежность к тому или другому обществу. • Уже в античности существовали тротуары. Строительство такого рода требовало огромных коммунальных усилий, это был плод серьезного коллективного действия и больших физических усилий – это было очень важное решение, означающее, что пешеход с самых древних времен имел огромное значение для города. • По структуре города мы можем судить о закрытости или открытости общества. • В Москве сейчас жители начинают предъявлять свои права на город. Яркий пример – развитие движения партизанинга: горожане делают перформансы, временные строения и насаждения, осваивая и завоевывая пространство. • Парадоксально, что Кремль – абсолютно закрытое пространство, самое недружелюбное пространство в Москве – является сердцем нашей родины, символом нашей страны.
|
Татьяна Абанкина, директор Центра прикладных экономических исследований и разработок ГУ-ВШЭ, профессор «Веймар – Ясная Поляна – Стратфорд-на-Эйвоне: культурные индустрии и устойчивое развитие городов и регионов»
• Культура становится стратегическим приоритетом развитых стран, символическим капиталом, на основании которого развивается мощная индустрия культурных услуг. • Технология культурного туризма позволяет включить в процесс практически каждого. Люди тратят деньги, путешествуя, оставляя финансовые ресурсы, обеспечивая экономику и занятость местного населения. • Такая экономика работает в пространстве психологии, символов, мифов, образов. Она направлена на формирование интереса и желания потратить деньги. Тут важно использование креативного потенциала людей, живущих на территории, развитие технологий гостеприимства. • Карл Август пригласил Гете в город Веймар. По контракту он ничего не должен был делать, только жить и работать. Таким образом, Гете стал первым культуртрегером на этой территории. Его имя обладало такой силой, что большое количество известных людей приезжали туда. Помимо Гете, Шиллера, Гердера и Виланда, олицетворяющих Золотой век немецкой культуры, заметный след в городе оставили такие культурные феномены, как Серебряный век немецкой культуры «во главе» с Ференцем Листом, архитектурно-дизайнерская школа Баухаус, философия Ницше (архив Ницше), Веймарская Республика, нацистский террор в Бухенвальде. Это культурная столица Европы 1999 года. Причем ни один известный человек из тех, что жили и работали в Веймаре, не родился в этом городе. • Стратфорд-на-Эйвоне – маленький городок, живущий за счет торговли. Но там родился Шекспир, и это изменило город навсегда. Спустя 20 лет после смерти Шекспира в Стратфорд начинает стекаться народ. Сегодня поток туристов там такой большой, что город даже не развивает бренд Джона Гарварда (основателя Гарвардского университета), потому что просто опасается еще большего потока туристов.
|
Илья Утехин, к.и.н., профессор факультета антропологии ЕУСПб. Кандидат исторических наук «Мобильность в городском пространстве. Взгляд антрополога»
• Мы все время читаем пространство, и чем лучше пространство читается, тем проще нам с ним обращаться. • Фонтаны нужны как напоминание о высшей власти. Фонтан означает, что откуда-то к тебе приходит вода, и где-то есть кран, который может ее перекрыть. • Большие места по определению сценичны. Все, что там происходит, открыто для зрителей. • Можно отследить, каким образом менялись названия улиц в истории. Например, главная улица Свободы в Риге в разное время была улицей Сталина, улицей Гитлера, потом снова улицей Сталина, улицей Ленина и опять улицей Свободы. • Город становится пространством, через которое требуется передвигаться, и вот отсюда уже пути передвижения превращаются в опору для локализации объектов. Такое понятие об организации пространства связано с мобильностью. И перемещение, и мобильность в городской среде позволяют иначе осмыслить пространство. • Американский урбанизм сносит крышу любому нормальному человеку, который вырос в европейском городе.
|
Дмитрий Хорошилов,
преподаватель факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова «Социально-психологическое пространство города»
• Золотой век для психологии – XX. В XXI веке психология находится в каком-то смысле на периферии науки. • Человек – существо иррациональное, он всегда непредсказуем. Психология как наука существует более ста лет, но так и не смогла предсказать поведение человека. Тем не менее психология ценна, потому что в антропологические, социологические, урбанистические модели она возвращает человека – его субъективность, мысли, чувства, которые очень часто сбивают исследователей с толку. • Довольно скандальная личность, эзотерический философ Георгий Гурджиев порождает концепцию о том, что современный человек лишен сознания, у него нет мыслей, нет чувств. Современный человек – это машина, которая действует механистически и не имеет своего «я». Человек пребывает в иллюзии: ему кажется, что он живет, мыслит, действует. И чтобы выйти из состояния сна, нужно совершать упражнения, знать техники. Только тогда можно приобрести сознание. • Что делает человека автоматом? Наша жизнь – это некоторый сценарий, модель: родились, пошли в школу, вышли замуж, развелись, одна работа, вторая, третья, смена места жительства, кладбище – мы все оказываемся в одном социальном пространстве. Общество и культура создают такие сценарии, модели жизни и взаимодействия, чтобы не было никаких отклонений. Обществу нужна покорная масса индивидов, которыми можно управлять. Поэтому создается огромное количество механизмов для управления нашим сознанием и нашим бессознательным. Единственный способ пробудиться от того сна, в котором мы действуем как социальные автоматы, – мы должны мыслить и рефлексировать. Только в акте рефлексии человек освобождается от социально организованных иллюзий. • Город – это особым образом организованное пространство, которое разделяется на мириады субпространств. И каждое субпространство задает свои правила поведения: одно дело у себя дома, другое дело – в паспортном столе. Разные типы поведения и чувствования. • В современной клинической психологии зарегистрирован рост числа депрессивных тревожных расстройств. Сегодня по количеству они могут сравниться с теми людьми, у которых диагностирована онкология. Это один из самых больших вызовов для здравоохранения и психологии XX века. • Метафора большого города – это шум. Наше сознание зашумлено огромным количеством ненужной информации. Мы ослеплены тем потоком картинок и визуальных образов, которые на нас обрушиваются. Город спускает нам огромное количество клише благополучной жизни, которым мы пытаемся соответствовать. • В незнакомом городе я испытываю беспокойство, потому что у меня нет когнитивной схемы, как действовать и куда идти. Знакомый город – это территория, которую я психологически присвоил в общем пространстве. • Есть теория психологического поля Курта Левина. Города, которые обладают четкой формой (как Нью-Йорк), выстроены так, чтобы снимать напряжение и удовлетворять потребности. Это у нас в стране, если вы прописаны в одном районе, то военкомат будет в другом, а паспорт получать придется на окраине города. И все это создает препятствия. В этом смысле российские города выстроены психологически неграмотно, потому что они не разряжают напряжение, а наоборот, его поддерживают. • Город – это большая социальная группа, мы не можем познакомиться и войти в контакт со всеми жителями. • Исследования показали, что шизо-френия сильнее развивается в городах. Кроме генетических и биологических факторов, на это влияют социальные факторы.
|
Виктор Мизиано, куратор, основатель и главный редактор
«Художественного журнала» «Искусство в городе»
• Во второй половине ХХ века искусство начало мыслить себя не только частью автономного выделенного из жизненной среды пространства – пространства музея, художественной институции. • Илья Кабаков – на сегодняшний день, наверное, самая значимая фигура в современном российском искусстве. Вспомним его работу «Расписание выноса помойного ведра»: на пятилетку в коммунальной квартире расписано, кто выносит ведро: человек может умереть, но помойное ведро он должен вынести. Эти работы создают впечатление о московских андеграундных художниках, которые видели жизнь абсолютно заорганизованную, включенную в жесткие рамки. • Иногда на город нахлобучивают какую-то схему, и город должен под нее стелиться. Пример этого – сталинские дворы и парки, когда люди протаптывают тропинки, которые им удобны, вопреки абстрактным предположениям планировщиков. • Когда ты после Диснейленда и всей его бутафории попадаешь в Лос-Анджелес, то тебе начинает казаться, что Лос-Анджелес – это реальность, хотя Лос-Анджелес – это такая же иллюзия, бутафория и симулякр, как и все остальное. Сталинский Диснейленд – это ВДНХ.
|
Наталья Зубаревич, профессор географического факультета МГУ «Развитие крупных городов»
• Если грубо говорить, то Россия больших городов – модернизированная, крупногородская, с иной структурой потребления, со сменой ценностей. Россия средних городов – это Россия в очень большой степени еще советская, она требует внимания государства, бюджетных средств, а Россия малых городов и сел просто патриархальна. Люди, живущие там, по факту автономны от государства, они выживают на «самопрокорме». • У нас очень специфическая городская структура в стране. Если посмотрим на долю Москвы, то увидим, что она гигантская. Особый институциональный эффект – сверхцентрализация. Это то, что мешает развиваться всем остальным российским городам. Концентрация всего и вся в Москве обусловлена системой управления. Такая система управления приводит к тому, что весь крупный бизнес имеет штаб-квартиры в Москве. • В Нижнем Новгороде, учитывая миграционную и естественную составляющую, численность населения практически не растет. Человеческий капитал в физическом измерении (человек) почти не прирастает. Лидерами по росту человеческого капитала являются Краснодар, Екатеринбург и Новосибирск. • Некоторые регионы являются «покидаемыми», например районы Дальнего Востока, Мурманск, Архангельск, Коми, проблемные регионы Поволжья и Юга. Люди перегруппировываются, они предпочитают перемещаться туда, где человек может найти работу и зарплату. Но в основном переезжают молодые люди. В связи с тем что стоимость жилья в крупных городах существенно отличается от стоимости в малых городах, «перемещение идет по-пластунски» – через учебу и работу, т. к. этот путь наименее затратный, всегда сохраняется возможность отхода назад. Или трудовая миграция: кто-то едет на заработки, а семья остается дома. • Россия – страна, которая «отчаянно стареет». Основные избиратели – пенсионеры. Им нужна пенсия: «Тот, кто повышает пенсию, тот и хорош». Пенсионер не смотрит в будущее, и наша страна начинает сталкиваться с удивительной дилеммой: либо мы все кладем на весы выбора пенсионеров – и тогда это распределительная экономика, либо мы должны учитывать интересы будущего поколения, и тогда это должна быть стимулирующая экономика. • Формально самая высокая зарплата в Ямало-Ненецком округе и на Чукотке. Но рубль в России разный, стоимость жизни отличается в 2–2,5 раза. «Индекс Джини» – неравенство городов по зарплате: малые города сближаются по зарплате с городами-миллионниками, а Москва с Питером сияют где-то в небесах. Пока эту систему не сломаем, возможности развития для миллионных городов будут ограничены. • Рано или поздно мы все равно начнем децентрализацию. С уровня регионов немалая часть полномочий и ресурсов должна отдаваться городу. Сейчас почти все забирается у крупных городов. Муниципалитеты должны быть реальной властью – значит, мэров-то надо бы выбирать. Чтобы в регионе что-то происходило, должна быть система сдержек и противовесов. А противовесом полноцарствию главы региона является сильное городское самоуправление. Только крупные города имеют ресурсы, для того чтобы отстаивать свои позиции.
|
Константин Богданов, филолог и историк культуры, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН «Филология: глобальная деревня и городская история»
Литература всегда отодвигается на периферию социального внимания. Сфера филологического любопытства связана прежде всего со сферой досуга. Досуг и филология – это вещи взаимосвязанные. Филология формируется именно в городской среде, именно город предоставляет возможность для культурного досуга. • Город может быть помыслен текстуально, текст может быть помыслен в терминах некоего виртуального урбанизма. Вспомните библейскую историю о Вавилонской башне – это концепция равно филологическая и урбанистическая, потому что абсолютно ясно, что Вавилонская башня – это яркий пример, когда невозможность найти общий язык не способствует градостроению.
|
|