Надежда Нилина,

архитектор, урбанист, преподаватель.

Директор лаборатории урбанизма МАРШ
«Главная сцена – улица»

• Нет ни одного общественного деятеля в Москве, который не называл бы себя урбанистом. Но как только обращаешься к профессиональным терминам, то тут же люди, которые себя считают урбанистами, сразу перестают тебя понимать и начинают обижаться.
• За последние сто лет улица стала самым популярным инструментом осознания городской среды. Ее анализируют не только градостроители, но и огромное количество авторов: поэтов, фотографов, кинематографистов и музыкантов, она перешла из сознания сугубо профессионального инженерного в общекультурное. Улица – место, где мы ощущаем себя гражданами, осознаем свою принадлежность к тому или другому обществу.
• Уже в античности существовали тротуары. Строительство такого рода требовало огромных коммунальных усилий, это был плод серьезного коллективного действия и больших физических усилий – это было очень важное решение, означающее, что пешеход с самых древних времен имел огромное значение для города.
• По структуре города мы можем судить о закрытости или открытости общества.
• В Москве сейчас жители начинают предъявлять свои права на город. Яркий пример – развитие движения партизанинга: горожане делают перформансы, временные строения и насаждения, осваивая и завоевывая пространство.
• Парадоксально, что Кремль – абсолютно закрытое пространство, самое недружелюбное пространство в Москве – является сердцем нашей родины, символом нашей страны.

Татьяна Абанкина,
директор Центра прикладных
экономических исследований
и разработок ГУ-ВШЭ, профессор
«Веймар – Ясная Поляна – Стратфорд-на-Эйвоне: культурные индустрии и устойчивое развитие городов и регионов»

• Культура становится стратегическим приоритетом развитых стран, символическим капиталом, на основании которого развивается мощная индустрия культурных услуг.
• Технология культурного туризма позволяет включить в процесс практически каждого. Люди тратят деньги, путешествуя, оставляя финансовые ресурсы, обеспечивая экономику и занятость местного населения.
• Такая экономика работает в пространстве психологии, символов, мифов, образов. Она направлена на формирование интереса и желания потратить деньги. Тут важно использование креативного потенциала людей, живущих на территории, развитие технологий гостеприимства.
• Карл Август пригласил Гете в город Веймар. По контракту он ничего не должен был делать, только жить и работать. Таким образом, Гете стал первым культуртрегером на этой территории. Его имя обладало такой силой, что большое количество известных людей приезжали туда. Помимо Гете, Шиллера, Гердера и Виланда, олицетворяющих Золотой век немецкой культуры, заметный след в городе оставили такие культурные феномены, как Серебряный век немецкой культуры «во главе» с Ференцем Листом, архитектурно-дизайнерская школа Баухаус, философия Ницше (архив Ницше), Веймарская Республика, нацистский террор в Бухенвальде. Это культурная столица Европы 1999 года. Причем ни один известный человек из тех, что жили и работали в Веймаре, не родился в этом городе.
• Стратфорд-на-Эйвоне – маленький городок, живущий за счет торговли. Но там родился Шекспир, и это изменило город навсегда. Спустя 20 лет после смерти Шекспира в Стратфорд начинает стекаться народ. Сегодня поток туристов там такой большой, что город даже не развивает бренд Джона Гарварда (основателя Гарвардского университета), потому что просто опасается еще большего потока туристов.

Илья Утехин,
к.и.н., профессор факультета
антропологии ЕУСПб.
Кандидат исторических наук
«Мобильность в городском пространстве. Взгляд антрополога»

• Мы все время читаем пространство, и чем лучше пространство читается, тем проще нам с ним обращаться.
• Фонтаны нужны как напоминание о высшей власти. Фонтан означает, что откуда-то к тебе приходит вода, и где-то есть кран, который может ее перекрыть.
• Большие места по определению сценичны. Все, что там происходит, открыто для зрителей.
• Можно отследить, каким образом менялись названия улиц в истории. Например, главная улица Свободы в Риге в разное время была улицей Сталина, улицей Гитлера, потом снова улицей Сталина, улицей Ленина и опять улицей Свободы.
• Город становится пространством, через которое требуется передвигаться, и вот отсюда уже пути передвижения превращаются в опору для локализации объектов. Такое понятие об организации пространства связано с мобильностью. И перемещение, и мобильность в городской среде позволяют иначе осмыслить пространство.
• Американский урбанизм сносит крышу любому нормальному человеку, который вырос в европейском городе.

Дмитрий Хорошилов,

преподаватель факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова
«Социально-психологическое пространство города»

• Золотой век для психологии – XX. В XXI веке психология находится в каком-то смысле на периферии науки.
• Человек – существо иррациональное, он всегда непредсказуем. Психология как наука существует более ста лет, но так и не смогла предсказать поведение человека. Тем не менее психология ценна, потому что в антропологические, социологические, урбанистические модели она возвращает человека – его субъективность, мысли, чувства, которые очень часто сбивают исследователей с толку.
• Довольно скандальная личность, эзотерический философ Георгий Гурджиев порождает концепцию о том, что современный человек лишен сознания, у него нет мыслей, нет чувств. Современный человек – это машина, которая действует механистически и не имеет своего «я». Человек пребывает в иллюзии: ему кажется, что он живет, мыслит, действует. И чтобы выйти из состояния сна, нужно совершать упражнения, знать техники. Только тогда можно приобрести сознание.
• Что делает человека автоматом? Наша жизнь – это некоторый сценарий, модель: родились, пошли в школу, вышли замуж, развелись, одна работа, вторая, третья, смена места жительства, кладбище – мы все оказываемся в одном социальном пространстве. Общество и культура создают такие сценарии, модели жизни и взаимодействия, чтобы не было никаких отклонений. Обществу нужна покорная масса индивидов, которыми можно управлять. Поэтому создается огромное количество механизмов для управления нашим сознанием и нашим бессознательным. Единственный способ пробудиться от того сна, в котором мы действуем как социальные автоматы, – мы должны мыслить и рефлексировать. Только в акте рефлексии человек освобождается от социально организованных иллюзий.
• Город – это особым образом организованное пространство, которое разделяется на мириады субпространств. И каждое субпространство задает свои правила поведения: одно дело у себя дома, другое дело – в паспортном столе. Разные типы поведения и чувствования.
• В современной клинической психологии зарегистрирован рост числа депрессивных тревожных расстройств. Сегодня по количеству они могут сравниться с теми людьми, у которых диагностирована онкология. Это один из самых больших вызовов для здравоохранения и психологии XX века.
• Метафора большого города – это шум. Наше сознание зашумлено огромным количеством ненужной информации. Мы ослеплены тем потоком картинок и визуальных образов, которые на нас обрушиваются. Город спускает нам огромное количество клише благополучной жизни, которым мы пытаемся соответствовать.
• В незнакомом городе я испытываю беспокойство, потому что у меня нет когнитивной схемы, как действовать и куда идти. Знакомый город – это территория, которую я психологически присвоил в общем пространстве.
• Есть теория психологического поля Курта Левина. Города, которые обладают четкой формой (как Нью-Йорк), выстроены так, чтобы снимать напряжение и удовлетворять потребности. Это у нас в стране, если вы прописаны в одном районе, то военкомат будет в другом, а паспорт получать придется на окраине города. И все это создает препятствия. В этом смысле российские города выстроены психологически неграмотно, потому что они не разряжают напряжение, а наоборот, его поддерживают.
• Город – это большая социальная группа, мы не можем познакомиться и войти в контакт со всеми жителями.
• Исследования показали, что шизо-френия сильнее развивается в городах. Кроме генетических и биологических факторов, на это влияют социальные факторы.

Виктор Мизиано,
куратор, основатель
и главный редактор

«Художественного журнала»
«Искусство в городе»

• Во второй половине ХХ века искусство начало мыслить себя не только частью автономного выделенного из жизненной среды пространства – пространства музея, художественной институции.
• Илья Кабаков – на сегодняшний день, наверное, самая значимая фигура в современном российском искусстве. Вспомним его работу «Расписание выноса помойного ведра»: на пятилетку в коммунальной квартире расписано, кто выносит ведро: человек может умереть, но помойное ведро он должен вынести. Эти работы создают впечатление о московских андеграундных художниках, которые видели жизнь абсолютно заорганизованную, включенную в жесткие рамки.
• Иногда на город нахлобучивают какую-то схему, и город должен под нее стелиться. Пример этого – сталинские дворы и парки, когда люди протаптывают тропинки, которые им удобны, вопреки абстрактным предположениям планировщиков.
• Когда ты после Диснейленда и всей его бутафории попадаешь в Лос-Анджелес, то тебе начинает казаться, что Лос-Анджелес – это реальность, хотя Лос-Анджелес – это такая же иллюзия, бутафория и симулякр, как и все остальное. Сталинский Диснейленд – это ВДНХ.

Наталья Зубаревич,
профессор географического
факультета МГУ
«Развитие крупных городов»

• Если грубо говорить, то Россия больших городов – модернизированная, крупногородская, с иной структурой потребления, со сменой ценностей. Россия средних городов – это Россия в очень большой степени еще советская, она требует внимания государства, бюджетных средств, а Россия малых городов и сел просто патриархальна. Люди, живущие там, по факту автономны от государства, они выживают на «самопрокорме».
• У нас очень специфическая городская структура в стране. Если посмотрим на долю Москвы, то увидим, что она гигантская. Особый институциональный эффект – сверхцентрализация. Это то, что мешает развиваться всем остальным российским городам. Концентрация всего и вся в Москве обусловлена системой управления. Такая система управления приводит к тому, что весь крупный бизнес имеет штаб-квартиры в Москве.
• В Нижнем Новгороде, учитывая миграционную и естественную составляющую, численность населения практически не растет. Человеческий капитал в физическом измерении (человек) почти не прирастает. Лидерами по росту человеческого капитала являются Краснодар, Екатеринбург и Новосибирск.
• Некоторые регионы являются «покидаемыми», например районы Дальнего Востока, Мурманск, Архангельск, Коми, проблемные регионы Поволжья и Юга. Люди перегруппировываются, они предпочитают перемещаться туда, где человек может найти работу и зарплату. Но в основном переезжают молодые люди. В связи с тем что стоимость жилья в крупных городах существенно отличается от стоимости в малых городах, «перемещение идет по-пластунски» – через учебу и работу, т. к. этот путь наименее затратный, всегда сохраняется возможность отхода назад. Или трудовая миграция: кто-то едет на заработки, а семья остается дома.
• Россия – страна, которая «отчаянно стареет». Основные избиратели – пенсионеры. Им нужна пенсия: «Тот, кто повышает пенсию, тот и хорош». Пенсионер не смотрит в будущее, и наша страна начинает сталкиваться с удивительной дилеммой: либо мы все кладем на весы выбора пенсионеров – и тогда это распределительная экономика, либо мы должны учитывать интересы будущего поколения, и тогда это должна быть стимулирующая экономика.
• Формально самая высокая зарплата в Ямало-Ненецком округе и на Чукотке. Но рубль в России разный, стоимость жизни отличается в 2–2,5 раза. «Индекс Джини» – неравенство городов по зарплате: малые города сближаются по зарплате с городами-миллионниками, а Москва с Питером сияют где-то в небесах. Пока эту систему не сломаем, возможности развития для миллионных городов будут ограничены.
• Рано или поздно мы все равно начнем децентрализацию. С уровня регионов немалая часть полномочий и ресурсов должна отдаваться городу. Сейчас почти все забирается у крупных городов. Муниципалитеты должны быть реальной властью – значит, мэров-то надо бы выбирать. Чтобы в регионе что-то происходило, должна быть система сдержек и противовесов. А противовесом полноцарствию главы региона является сильное городское самоуправление. Только крупные города имеют ресурсы, для того чтобы отстаивать свои позиции.

Константин Богданов,
филолог и историк культуры, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН
«Филология: глобальная деревня и городская история»

Литература всегда отодвигается на периферию социального внимания. Сфера филологического любопытства связана прежде всего со сферой досуга. Досуг и филология – это вещи взаимосвязанные. Филология формируется именно в городской среде, именно город предоставляет возможность для культурного досуга.
• Город может быть помыслен текстуально, текст может быть помыслен в терминах некоего виртуального урбанизма. Вспомните библейскую историю о Вавилонской башне – это концепция равно филологическая и урбанистическая, потому что абсолютно ясно, что Вавилонская башня – это яркий пример, когда невозможность найти общий язык не способствует градостроению.