Александр Протасевич

В нашей стране по мере формирования актуальной культурной политики появляются достойные примеры интеграции социокультурных технологий в экономические процессы регионов. Пожалуй, наиболее впечатляющий кейс наработок в этом направлении представляют сегодня Москва и Московская область. Стараются не отставать Санкт-Петербург, Республика Татарстан, Краснодарский край, Ульяновская область и другие. Особое место в этом ряду занял Пермский край. Явление социокультурного бума здесь в период с 2008 по 2012 год получило среди специалистов и в медиапространстве определение «Пермский культурный проект». Этот феномен сложно описать в рамках одного материала. В основе явления – «перевернутое сознание» в отношении взгляда на культурные ресурсы. Можно воспринять это как мистическое совпадение, но во многом процессы культурных инноваций в Пермском крае начали закладываться в 2006 году не без влияния Нижнего Новгорода. Дело в том, что именно в том году Пермь и Нижний Новгород вместе получили почетный титул «Культурная столица Поволжья» в рамках одноименной программы, которую реализовывала хорошо известная всем нижегородцам Анна Марковна Гор. Получив такой импульс, концепция культурной политики Пермского края в дальнейшем стала ориентироваться на перевод культуры в ее широком понимании из статуса красивого, но обременительного «вагона» в «локомотив» развития территории.
Такой подход вызвал тектонические сдвиги в общественном сознании и принципах управления регионом. Вместе с тем некоторые аспекты этого подхода вошли в диссонанс со сложившимися устоями и стереотипами Пермского края, который, обладая уникальным историческим и культурным наследием, в силу понятных причин долгие десятилетия был практически территорией закрытой. Казалось бы, безобидные и забавные, но необычные для восприятия арт-объекты, появившиеся в публичных местах в ходе «Пермского культурного проекта», вызвали бурные реакции, дискуссии, порой переходящие то в восторженные отзывы, то в настоящие демонстрации протеста… Сейчас уже можно констатировать, что полностью снять эти противоречия тогда не получилось. И все-таки одна из важнейших задач была решена: культура Пермского края вышла из стен учреждений на первые полосы СМИ, стала активно менять городскую среду, стимулировать рождение свежих идей и работать на повышение имиджа региона.

Арт-менеджмент в Пермском крае исходил из уверенности в том, что среди прочих элементов культурной политики фестивальное движение – это то, что дает возможность жителям города почувствовать вкус жизни, людям творческим – получить новый импульс вдохновения, воплотить свои идеи и интегрировать их в городскую среду, обогатив ее новыми смыслами и красками. Насыщенный событийный ряд создает созидательный и позитивный социальный драйв, а в качестве желанных экономических бонусов для территории – рост туристической и инвестиционной привлекательности, рабочие места в креативных индустриях, в малом и среднем бизнесе.
Резкая активизация фестивального движения стала одним из явных признаков возрастания культурной активности в Перми. Оформился целый ряд уже существующих к тому времени и новых международных фестивальных проектов: «Рок-лайн», «Пилорама», «Арабеск», «Камва», «Джаз-лихорадка», «Флаэртиана» и многих других. Особое место в этом ряду занял мегафестиваль «Белые ночи Перми». Проект, для которого каждое лето на открытой эспланаде в центре создается уникальный тематический городок с множеством площадок для практически всех целевых аудиторий, стал масштабным творческим конвейером для представления культур почти всего мира. Когда веб-счетчики городка «Белых ночей» начали зашкаливать за миллион посетителей и в регион на неординарные события потянулись гости из ближних и дальних городов, заполняя гостиницы и будоража различные бизнесы, стало очевидно, что пермский культурный потенциал начал обретать формы сегмента реальной экономики.

Анализируя представленные фестивальные инициативы на конкурсе фонда Futuro, обратил внимание на то, что практически все они так или иначе вписаны в условные проектные линии, ориентированные на свои целевые аудитории участников и зрителей. Например, если проект Urban Media Week поднимает важнейшие вопросы развития культурного информационного пространства, архитектурный фестиваль «О`город» занимается совершенствованием городской среды и качества жизни, то Международный музыкальный фестиваль барокко и классицизма BAROQUE & CLASSIC, фестиваль современной академической музыки и фестиваль «Другая музыка. Бах» берут на себя благородную просветительскую миссию. Литературно-образовательное направление представлено в таких проектах, как Международный фестиваль современной поэзии «Стрелка» и фестиваль «Грамотный Нижний», профессиональное и любительское театральное искусство – в Международном фестивале имени Максима Горького и Международном фестивале параллельного театрального искусства. Очевидно, что инициативному культурному сообществу в Нижнем Новгороде удается удерживать эффективный баланс «единства и борьбы противоположностей», впитывая прогрессивные веяния мировой культурной политики и сохраняя собственную идентичность. Такой «творческий котел», переплавляя лучшие идеи, производит интересные проекты на стыке разных жанров и направлений, географических и смысловых локаций.
Как показал конкурс, Нижегородская область имеет все предпосылки, для того чтобы стать одним из лидеров фестивального движения в России. Важно, чтобы власти области и города увидели этот мощный ресурс и во взаимодействии с гражданским обществом и бизнесом активно способствовали его развитию на благо каждого жителя.

Я полагаю, что фестиваль как форма есть реакция культуры на необъятность медиаресурсов. Он существует для того, чтобы дать зрителю – тому, кому адресованы искусство и культура, возможность навигации, чтобы сконцентрировать внимание, показать разные, но в то же время и чем-то объединенные явления для сравнения, чтобы собрать вместе публику, нуждающуюся именно в этих продуктах.

Фестиваль является механизмом рейтинга, который очень важен, потому что мы прекрасно понимаем, что должны быть какие-то процессы, отделяющие лучшее – от хорошего, хорошее – от среднего и среднее – от совсем плохого.

Также фестиваль – это регламентирующая вещь, которая определяет какие-то точки напряжения для человека, живущего в культурном пространстве. Например, на оперный фестиваль в Зальцбурге билеты нужно покупать за два-три года. Или фестиваль воздушных змеев: он точно будет не в январе, а летом. То есть это некий культурный календарь, у каждого свой.

На каждой территории есть свои основные фестивали, какие-то новые инициативы для определенных категорий публики, фестивали, выходящие за рамки территории, становящиеся общегосударственными или международными – все знают, например, Авиньонский фестиваль или Венецианскую биеннале, которая, по сути, тоже фестиваль, хоть и называется иначе и обладает собственными признаками. Есть крупный кинофестиваль в Берлине, а есть какие-то маленькие, негромкие, совсем не помпезные события местного значения, например можно вспомнить симпатичный Рождественский фестиваль в Нижнем Новгороде, существовавший несколько лет назад. Или фестивали молодежные, как пример – чудесная инициатива «О’город», где молодые архитекторы маркируют городское пространство. Пока это еще не общероссийский бренд, но я не исключаю, что когда-нибудь он таким может стать, у него для этого есть молодой задор и интеллектуальная составляющая.

Если мы хотим поддержать культурное развитие, поддержать механизм, создающий связку между производителем культуры и ее потребителем, то есть между художником и зрителем, мы должны поддерживать фестивали. Благодаря этому пониманию и родился фонд FUTURO, название которого мне чрезвычайно нравится, потому что оно отсылает к будущему. Проблема нашего времени, которая, я думаю, аукнется даже в историческом масштабе, в том, что мы перестали говорить об образе будущего, перестали видеть его своим внутренним взором; мы не понимаем, к чему идем, живем как бы «по течению». И от этого течения нас может спасти как раз культура, потому что она задает вопросы, при виде которых человек начинает активировать в себе некие осознанные способы отношения к жизни, к действительности. Он уже не плывет по течению, а превращается, собственно, в личность.

Заявок на получение гранта поступило больше тридцати, и это были хорошие, добротные идеи разных фестивалей. То, что победили в результате четыре заявки, не значит, что все остальные были плохие, более того, я думаю, что примерно половина этих идей будет тем или иным способом осуществлена, если не прямо сейчас, то через некоторое время. В результате мы узнали, сколько неформальных, пока не афишируемых проектных идей существует на нашей территории. Думаю, что реально их больше, но, по крайней мере, тридцать уже оформлены, то есть осмыслены, просчитаны и переложены на бумагу в виде заявки. Это очень хороший мониторинг, и теперь понятно, куда движется мысль в нашем городе. Поддержать грантами удалось четыре проекта (хотя предполагалось три), и это очень круто, потому что каждый проект – это десятки разных организаторов, партнеров – и сотни, а иногда тысячи людей, которым это все адресовано. Это интеллектуальная работа в городе, которая точно не пройдет незамеченной.